— Как например вы.

— У меня просто хорошая память.

— Это я уже слышал. Вы составите список?

— Мне нужно время до завтрашнего утра, чтобы из всего перечня выбрать наиболее подходящих кандидатов. Если я просто перечислю вам дела, то вашего отдела не хватит, чтобы проверить всех.

— Вы сказали, что человек может быть вне системы. Мы тоже об этом думали, но не можем понять, как отследить таких людей.

— Если будет яркий подозреваемый, можно попробовать поднять детские протоколы проверок. Любое использование магии регистрируется.

— Вы знаете, как проверяют телепатов?

— Фиксируются волны, исходящие от мозга по отношению к другому человеку. Однако, если телепат не захочет, чтобы вы распознали его способность, он закроет голову. Именно поэтому проверяют детей, они недостаточно контролируют дар.

— Вас проверяли как телепата?

— Да. Способность читать мысли не такая редкая, на неё есть дополнительные тесты. Почему вас так интересует моя проверка?

— Вы сказали, что человек, которого мы ищем, может быть вне системы, поэтому я пытаюсь понять, как вам удалось обмануть специалистов. — он знал, что тётя Поли вновь скажет про хорошую память, поэтому сразу продолжил. — Представьте, что вы всё же владеете магией. Что бы могло помочь вам избежать занесения в реестр?

— Моя первая проверка была шестьдесят лет назад. Как думаете, насколько далеко шагнули технологии по выявлению дара за это время? То-то же. Я могла даже не стараться обмануть систему из-за её несовершенства.

— Как ещё?

— Я могла контролировать магический дар уже в пятилетнем возрасте. Такое встречается редко и всё же бывает. Можно было заблокировать мозг, как это делают телепаты.

— Довольно очевидно. Вам приходит на ум что-то ещё?

— Можно полностью не контролировать дар, тогда невозможно заставить ребёнка использовать его на приборе. Иногда выброс магии может вызвать только сильный раздражитель.

— Детей могут специально поставить в сложную ситуацию, чтобы они показали способности. — Герман потёр переносицу, вспоминая собственную проверку. — Так обнаружился мой туман.

— Сейчас к этому прибегают весьма редко, родители обычно не дают согласие на тяжёлые психологические тесты, но к вам, к сожалению, это не относилось.

— Я уже не тот мальчик, которого можно вывести из себя.

— Есть способность, которая впервые проявляется исключительно в момент острой опасности. До тех пор дети не излучают магию вовсе. Способность столь опасная и исключительная, что все, кто ей обладают сидят под надзором в камерах.

— Опасных способностей довольно много, но детей просто так не могут посадить, если они ничего не совершили.

— Этим и не нужно ничего совершать, чтобы оказаться взаперти. Впрочем, я не удивлена, что вы об этом не слышали.

— Просветите?

— Человек с проклятыми глазами мог обмануть систему.

— Вы считаете, что он мог быть причастен к убийствам?

— Я думаю, это вполне возможно, но не исключаю того, что преступления мог совершить обычный человек, пока иное не доказано.

— Что скажете по протоколам с мест преступления? Проклятые глаза мало изучены, можно ли использовать их способности для совершения подобного?

— Да, но для начала я хочу высказаться по поводу протоколов. Полагаю, вы поторопились, объединив все шесть случае в серию. Это рассредоточило ваше внимание.

— Что вы имеете в виду?

— Представьте, что вы подавлены, жизнь больше не имеет никакого значения, и лучше бы её вовсе не было. Вы взяли верёвку, яд, острую бритву, да что угодно, дабы оборвать своё жалкое существование. У меня один вопрос: захочет ли доведённый до отчаяния человек того, чтобы его кто-то остановил? В его сознании нет иного выхода кроме как смерть. Мы с вами не говорим о показательном самоубийстве, цель которого привлечь внимание и напротив заставить человека передумать.

Герман нахмурился, понимая, к чему клонит тётя Поли. Эта женщина была умнее, чем казалась на первый взгляд. Словно не было ни единой области жизни, куда бы она не сунула свой нос, дабы изучить её. Архив был лишь началом, потому что Полина Сергеевна хватала информацию отовсюду и виртуозно ей пользовалась.

— Я бы не хотел, чтобы мне мешали и закрыл бы дверь на ключ, если это возможно.

— Тогда как вы можете гарантировать, что ваши убийства в закрытых комнатах были именно убийствами? Почему вы связали шесть дел в серию?

— Мы не слабоумные и, конечно, думали о том, что можем иметь дело с добровольным уходом из жизни, но смерть приближённого к императору заставила всех взяться за дело всерьёз.

— Князь Барятинский Александр Иванович имел тесные связи с императорской семьёй. Он довольно агрессивно выступал за то, чтобы расширить границы дозволенного в проверках одарённых и, более того, претворял реформы в жизнь. Именно с его подачи был введён обязательный тест на телепатию. Помимо него я вижу ещё лишь два дела, которые могут рассматриваться как вмешательство извне.

— Я тоже об этом думал. — Герман порылся в папках и достал два досье. — Михалков Артемий и Иванов Алексей.

— Почему вы выбрали именно их среди прочих?

— Надзиратель в правительственном учреждении, где содержатся одарённые. Был активным сторонником Барятинского. А также контролёр, что проверял детей на предмет сверхспособностей с особой жестокостью, чему были задокументированные подтверждения.

— Вы предположили, что у мага могут быть личные счёты с этими тремя, поэтому отправились искать подходящих людей в архив?

— Да, но всё гораздо хуже. — он тяжело вздохнул, понимая, что скрывать что-либо от проницательной старушки не имеет смысла, если ждать от неё активного участия в деле. — Это может положить начало революции среди магов, чьи права сейчас кажутся ущемлёнными. Мы не хотим допустить нового восстания, трагедия на Сенатской площади сделала власть мудрее. Раскрыть дело о закрытых комнатах — приказ императора, неофициальный, разумеется. И поскольку журналисты об этом не знают, никто из наших о подробностях не распространяется.

Полина Сергеевна понимающе кивнула, она подписала бумаги о неразглашении следственной информации и не желала нарушать закон.

— Один человек не может организовать революцию, но способен посеять её зерно. Если, конечно, действительно работает в одиночку…

— Этого и боятся наверху. Наше дело ясное — найти преступника. Я рассчитываю на вашу исключительную память и интеллект.

— Поработаем, Герман.

Они вместе отсмотрели некоторые папки, в которых тётя Поли не смогла разобрать каракули одного из детективов, и закончили с делами самыми последними, когда все места вокруг уже