Валентайн склонился над Хенриком, что-то быстро заговорил, обнимая за плечи. Его крупно трясло, дрожащие пальцы прижимались к первой, самой страшной ране, пытаясь остановить кровотечение, но Хенрик внезапно оттолкнул его, и Валентайн от неожиданности не удержался и упал. Сората плотнее сжал губы, и новые выстрелы раздались один за другим. Бам, бам, бам, бам… Звуки накладывались друг на друга. Резко запахло порохом и кровью. Хенрик все еще был жив, но эта жизнь быстро уходила из него сквозь множество пулевый отверстий.

Хидеко зашептала, не открывая рта, Генри слушал и смотрел.

На Сорату. На Хенрика. На Сорату.

– Невероятно… – выдохнул Ларсен и улыбнулся. Кровь запенилась на губах, он закашлялся, захлебываясь ею, и, дернувшись в агонии, обмяк.

С его последним вздохом Кирито свалился на пол, и «паразит» взметнулся вверх, зависая над людьми большой черной медузой. Никто этого не видел, кроме Генри.

– Убью, – выдавил Валентайн и ринулся на Сорату. Кулак пришелся точно в челюсть, и голова Сораты беспомощно мотнулась в сторону. Риан схватил его за воротник, дернул вверх и ударил в нос. Хрустнула кость, брызнула кровь. Сората не сопротивлялся, и Риан ударил снова. Без лишних слов, без угроз и проклятий. Бил сильно, не жалея ни его, ни себя. Сората упал, и Валентайн ударил ногой по ребрам, заставляя сжаться от боли.

Хидеко продолжала шептать.

– Хватит! Стой! Риан! – Кирито накинулся на него сзади, обхватил за шею и повис. – Пожалуйста. Хватит. Хватит. Пожалуйста.

Сората не поднимал голову, лежал неподвижно, и запах крови становился все сильнее, от него першило в горле. Слишком много крови, слишком много зла в одном месте.

Хидеко вздохнула и толкнула Генри в спину. Он сделал шаг вперед, и мир навалился на него с тошнотой и болью в груди.

– Ты его убьешь, Риан! – Кирито продолжал крепко обнимать его, хотя сам едва стоял на ногах. – Это тебе не поможет.

Валентайн медленно опустил голову на стискивающие его руки и будто очнулся ото сна.

– Кирито?

Он как раз успел подхватить ослабевшего медиума, почти теряющего сознание, а Генри упал на колени рядом с Соратой. Его лицо выглядело ужасно – красное на белом, как ритуальная маска. Но он не казался шокированным, нет. Просто уставшим, как человек, который, наконец, закончил тяжелое, но важное дело.

– Генри? – прошептал он, губы едва шевелились, распухшие и потрескавшиеся. – Ты вернулся… за мной?

– Не за тобой, – Генри наклонился и сжал в ладонях его руку. – К тебе.

Он осторожно вытащил из его пальцев пистолет и отбросил подальше. Только тогда Генри почувствовал облегчение.

– Поднимайся. Это еще не конец. И я столько должен тебе сказать.

Он помог Сорате встать, к ним подошел Курихара и молча кивнул Генри, без слов радуясь его возвращению.

Генри повернулся к Риану и Кирито и сказал:

– Оно еще здесь.

Кирито сразу понял.

– Ты его видел?

– Видел. Оно прямо над нами. Я не знаю, что это и чего хочет, но оно точно злое.

Кирито поднял голову и нахмурился.

– Не могу увидеть… Наверное, устал.

Несмотря ни на что, этот парень умудрялся сохранять относительное спокойствие и мог удержать в руках не только себя, но и своего приятеля, и Генри вдруг подумалось, что он бы с большим удовольствием пообщался с ним после, когда все закончится.

Если оно закончится так, как им бы хотелось.

И в этот момент лампы в лаборатории одновременно затрещали, замигали и погасли одна за другой, а потом вспыхнули тяжелым синим светом. Валентайн задвинул Кирито себе за спину и махнул рукой, призывая всех отойти подальше.

– Держитесь позади, не разбредайтесь, – велел он и засучил рукава. – Без резких движений, иначе я не гарантирую вам жизнь.

Он скрестил руки перед грудью буквой «Х». Генри показалось, что воздух странно замерцал вокруг, и их всех накрыло чем-то вроде прозрачного купола. Тьма за его пределами наползала из дальних углов, сгущалась и клубилась живой чернильной массой почти у их ног. Хотелось отодвинуться, но и позади творилось то же самое. Они были окружены и стояли в море из мрака.

– Гайки о юдзури харайши, шитюушин о тингоши, – быстро забормотал Валентайн, – гошин кайэй, акки о харай[13]… Он коро-коро, сэндари матоуги, совака[14]…

Его голос успокаивал, Генри слушал, и где-то внутри непонятные слова как будто обретали значение. Сората тяжело дышал рядом, Курихара держал на руках Йоичи, так и не пришедшего в сознание, на полу, привалившись спиной к своему загадочному прибору, сидел Дикрайн и смотрел в одну точку.

Тьма добралась до тела Хенрика и поглотила его. Речь Валентайна на миг сбилась, но он справился с собой и продолжил громче:

– Богам четырех сторон повелеваю охранять нас, помогите исправить причину случившегося зла. Священные духи-защитники, помогите избавиться от демона. Почитаю и поклоняюсь. Почитаю и поклоняюсь. Почитаю и поклоняюсь…

Все было на самом деле. И то гадание в кафе, и обещание встречи, и диковинная японская магия – все вело к этому моменту.

Генри повернул голову и увидел свет на груди Йоичи.

– Ему нужен ребенок, – выпалил он. – Оно нацелилось на него!

Тьма нахлынула высокой волной, на несколько секунд стало абсолютно темно, потом по защитному куполу пробежали искры, и Риан начал выкрикивать короткие резкие слова, и тьма отступила.

– Он не сможет так долго сдерживать это, – вместо него сказал Кирито, пока Валентайн продолжал бормотать заклинания. Йоичи застонал и схватился за грудь. – Я бы попробовал справиться с ним. Возможно, я бы даже смог вобрать его в себя и…

– Нет, – перебил Генри. – Потом, когда все закончится, ты будешь ему нужен.

Кирито замолчал, и по его взгляду Генри прочитал, что он все верно понял. У них двоих, Генри и Кирито, есть много общего. Способность ходить на теневую сторону, говорить с мертвыми, а еще – долг перед людьми, которые им дороги.

Кирито кивнул. Валентайн сделал шаг назад, и пространство внутри «купола» стало меньше. В темноте вокруг них мерцали синие огни, двигались тени и слышались голоса, которые то ли звали, то ли жаловались, то ли сулили вечные страдания. И выхода не было.

Что-то смотрело на них с той стороны. Генри всматривался до рези в глазах, а потом увидел. Не птицу и не ската.

Мотылька.

В тот же миг он развернул четыре крыла, и на каждом из них раскрылся рот и исторг из себя дикий вопль. Разбились лампочки, осыпаясь дождем мелких осколков. Все прикрыли лица, а Валентайн защититься не мог. Даже Генри понимал, что долго так