– Ты что… Ты что, убил меня? За что?

Кимура сморщился, закусил губу и снова выстрелил.

С запада ветер летит,

Кружит, гонит к востоку

Ворох опавшей листвы.

(Бусон)

«Кейт была права, когда называла меня

призраком. В последнее время я не жил,

а просто перемещался от одной точки к другой,

следуя цели, которая заставляла мое сердце биться

изо дня в день. Я мог потеряться на теневой стороне,

и ты никогда бы об этом не узнал, потому что ты

там, а я здесь. Зачем же я пишу тебе все эти глупые

письма? Я их даже не отправляю. Может, надеюсь,

что однажды ты все-таки их прочтешь».

(из неотправленных писем Генри Макалистера)

История десятая,

в которой Генри совершает последнее путешествие к себе

Генри знал, что отрезает путь назад, проводя кровавую черту между собой и Соратой. Пусть так, все равно. Главное, что они с Йоичи будут в безопасности. Когда теневая сторона поглотила его, Генри содрогнулся от сводящего с ума ужаса. Что-то позади него почувствовало, что жертвы ускользнули, и пришло в ярость. Генри сжал скользкий от крови нож и повернулся встретить это лицом к лицу, но там ничего не было.

Оно ушло.

Генри остался один на враждебной теневой стороне, и даже пробовать не надо, чтобы понять – дверь за ним закрылась. Он пошел вперед, ощущая быстро накатывающую усталость. Связь души с телом истончалась с каждой минутой, а чувство времени сошло с ума. От поворота до поворота проходило то пять минут, то пять дней. Генри становилось все сложнее мыслить связно, он повторял про себя знакомые пока имена, пытаясь удержать в памяти вызванные ими образы. Видно, такая у него судьба – теряться. Жаль, тут Филлис ему не поможет, да и никакое местное божество не встанет на его сторону. Добровольная жертва – билет в один конец.

Нет, Генри не жалел. Он с самого начала знал, что мир призраков – серый, блеклый, неживой – не для Сораты, он бы сломался быстрее. Жить, пусть и недолго, зная это, было бы во сто крат невыносимее. Сората должен начать все с чистого листа, у него не так плохо получается, как он думает. Возможно, он будет помнить Генри дольше, чем Генри удастся помнить его, но лучше пусть забудет. Так им всем легче.

Потом стало страшно. Генри видел, как его руки становятся плотнее, осязаемей. Значит, уже скоро…

Но как хочется жить! Это больно, это грустно, но в жизни есть надежда, а ее иногда достаточно. Кажется, кто-то говорил Генри, что его надежды хватит на всех. На кого – всех? Генри не мог вспомнить.

Возможно, был человек, который его любил. Или это было что-то другое? Что-то… теплое.

Генри остановился, и поток душ обтек его, стремясь куда-то в едином порыве. Генри проводил его взглядом, сел на пол и привалился к стене. Хотелось спать. Он притянул колени к груди и уставился в пустоту.

Что-то теплое… Теплое. Как это – тепло?

Генри совсем запутался, но разбираться больше не хотелось. Он опустил подбородок на скрещенные руки и закрыл глаза. Он просто поспит немного, а потом продолжит идти. Это все, что ему надо. Идти вперед.

– Ты же Генри?

Он поднял голову, как будто его позвали. Но это имя… Разве оно принадлежит ему?

– Генри Макалистер?

Над ним навис молодой человек, который совсем ничего не будил в памяти. Генри молча смотрел на него и ждал.

– Меня зовут Кирито. Кажется, ты давно тут. Надо вывести тебя поскорее.

Он протянул руку, и Генри инстинктивно повторил его жест.

– Вот так, хорошо, – улыбнулся человек по имени Кирито. – Начал терять память? Ничего, ее можно восстановить. Держи мою руку и не отпускай. Нам нужно срочно попасть в одно место.

Он очень много говорил. Генри вообще не помнил, когда в последний раз разговаривал.

Он бродил тут месяцы напролет. Или даже годы. Он сомневался, что еще не разучился разговаривать.

Кирито ободряюще улыбнулся.

– Все будет хорошо, Генри Макалистер. Уверен, тебя уже ждут.

– Ждут? – эхом повторил Генри. Да, пожалуй, его и правда так звали.

– Твои друзья, – сказал Кирито.

– Друзья?

– Все, идем! Нам обоим лучше не задерживаться дольше.

Он повел Генри, но не туда, куда он и так шел, а обратно. Идти стало почему-то тяжело, Генри не хотелось возвращаться, он подергал держащую его руку, но Кирито не отпустил. Вместо этого сказал, не оборачиваясь:

– Твой друг будет волноваться. Его зовут Сората? Подумай лучше о нем.

Генри нахмурился. Внутри что-то неприятно зашевелилось, в голове начали всплывать обрывки фраз, которые ни о чем ему пока не говорили, картинки, которых он прежде не видел. Кирито уверенно вел его за собой вниз, минуя лестницу за лестницей, пока Генри не почудилось лицо человека, немного похожего на Кирито. Видение было таким ясным, что Генри сбился с шага, и Кирито пришлось притормозить.

– Что-то вспомнил?

Генри помотал головой, будто это могло привести мысли в порядок. А их, мыслей, стало слишком много.

– Не знаю, – сказал он. – Скажи еще что-нибудь.

– Если в двух словах, то примерно в эту минуту мой друг помогает твоим друзьям справиться с одним дурным человеком. И ты им нужен.

– Сора тоже там?

Кирито радостно улыбнулся:

– Ты его вспомнил? Отлично!

Генри не был уверен, что это так, но процесс уже запустился. В мозгу раскручивались целые цепочки воспоминаний, и лицо – лицо Сораты – было в каждом из них. Генри снова потряс головой, провел ладонью по глазам и замер.

– Я должен его защитить!

Все разом встало на свои места, словно эта фраза – волшебное заклинание, хотя теперь Генри знал, что почти так оно и было. Кирито сжал его руку сильнее.

– Только не спеши. Мы все еще на теневой стороне, и, если честно, тут она пугает меня до чертиков.

– Здесь что-то есть, – понял его Генри.

– Что-то… – отозвался Кирито задумчиво. – Не только что-то, но и кто-то. Дай мне всего минуту, я расскажу, зачем мы с моим другом здесь. Его зовут Риан