— Да, тренер, — испуганно пролепетал в ответ Треверс. Чак Милый удовлетворенно кивнул головой. — А в школьной столовой съедаешь десерты?

Треверс слабо кивнул головой, с ужасом чувствуя, как от страха у него начинает урчать живот, словно лишний раз напоминая ему о том, сколько запретных сладостей он уже успел сегодня употребить.

— А сколько, в таком случае, ты весишь? — продолжил свой унизительный допрос тренер под аккомпанемент обидных смешков ребят.

— Я… — смущенно начал Треверс, не зная, что на это ответить.

— Не понятен вопрос? Я спрашиваю, сколько весит твоя жирная туша? — издевательски медленно проговорил Чак Милый, явно смакуя каждое слово. Треверс опустил голову; казалось, бедный мальчик сейчас расплачется. Чак Милый, скорее всего, этого и добивался.

— Посмотри на Стоуна, толстяк, — тренер указал рукой на другого своего ученика, третьекурсника. — Он в идеальной форме. Какие прекрасные мускулы, подтянутые ноги, хорошо развитые плечи… Вот это — идеальный пример бойца. Мне нужны именно такие, а не всякие дохляки. Если хочешь ходить на тренировки, умей отказывать себе в сладком! — нравоучительно говорил Чак Милый, в то время как лицо Стоуна расплывалось в довольной улыбке.

Тренер очень хорошо понимал, как надо себя вести с ребятами постарше. Он всегда старался всячески их превознести, а новичков унизить; в этом странном поведении и состояла его методика проведения уроков, которая отнюдь не всех устраивала.

После унизительных обсуждений недостатков каждого новичка ребята должны были бегать вокруг тренера, приседать по сто раз, опять бегать и снова приседать. А белокурый Чак Милый только язвительно хмыкал и клал себе в рот разноцветные конфетки длинными тонкими пальцами.

— Как прошло первое занятие? — с любопытством спросил Артур у Тина и Треверса, когда они оба мрачнее тучи ввалились после занятий в шале Морских львов. Впрочем, их одинаковые угрюмые физиономии вполне красноречиво отвечали на поставленный вопрос.

— Знаешь, Арч, — задумчиво проговорил Тин, — думаю, тебе ужасно повезло, что Даг де Вайт не взял тебя в команду.

— Все так плохо? — улыбнулся мальчик.

— Еще хуже! — простонал Треверс, на ходу стягивая с себя насквозь промокшую форму. — Мне кажется, я сейчас умру. Этот Чак — настоящий мохит в человеческом обличье.

— Выглядит он вроде вполне безобидно…

— Ты просто не видел, как он ведет занятие. Как ему вообще разрешили тренировать, ума не приложу. Мало того, что он всех оскорбляет… Если делаешь упражнения неправильно, то он назначает санкции.

— Что за санкции? — с любопытством спросил Артур, которого интересовали все детали тренировок.

— Отжиматься пятьдесят раз, приседать пятьдесят раз, прыгать на одной ноге. Поверь, у него отличная фантазия.

— А если кто отказывается выполнять это?

— Сразу же вылетаешь из команды. И старшекурсники начинают дразнить тебя слабаком.

— Я вообще-то уже сомневаюсь, что хочу играть в едингбол, — промямлил Треверс. — Мне кажется, пусть лучше позор, чем все эти постоянные унижения на тренировках. Кем только меня уже не обозвали…

— Если Чак Милый именно этого добивается, думаю, ты, напротив, должен остаться в команде, — посоветовал другу Артур. — Пусть говорит все что угодно, от слов ведь не больно. Делай вид, что тебе все равно.

— Ага, легко тебе говорить…

— Вовсе нет. Я тоже очень хочу быть в команде. Хотя бы потому, чтобы… — Артур не стал заканчивать фразу, и только Тин догадался, что его приятель имеет в виду. Юноша хотел, чтобы ему поскорее дали единорога, ибо это был его шанс попробовать найти Клипс и Левруду. В принципе, по окончанию учебы у него и так был бы свой единорог, но Артур не намеревался ждать так долго. Его кормилица и без того наверняка сходила с ума от беспокойства. А так как всем начинающим игрокам без исключения выдавали настоящих взрослых единорогов, а не пони, и учили взаимодействовать с ними, то, безусловно, мальчик хотел вместе со своими друзьями поскорее оказаться в команде. Сама же игра едингбол волновала его куда меньше, чем Тина; юноша не был столь азартен и не стремился ко всеобщей славе и вниманию со стороны других учеников.

После этого разговора прошло несколько недель. Мальчиков так сильно нагружали на тренировках, что они буквально приползали в шале, не желая больше ничем заниматься, кроме как лежать на своих кроватях. У Тина даже уменьшился аппетит, что было совсем уж для него нехарактерно.

В один из пасмурных смраденьских дней Артур гулял по узким улочкам спального городка, пока его друзья готовились к игре. Диана с Триумфией, как обычно, предпочли его обществу библиотеку. Недалеко от «Билли Блейка» его застал Тин — растрепанный, довольный, даже не потрудившийся снять свой тренировочный костюм, поверх которого он неряшливо нацепил теплый полушубок.

— Артур! — крикнул он, остервенело маша руками вслед своему приятелю. — Я только что узнал… У нашей команды нет скорохода!

— Ну и что? — Артур придал своему голосу небрежность, однако сердце его вздрогнуло от возбуждения. — Скороход нашего союза заболел! Отравился грибами какими-то… — Тин остановился, чтобы на секунду перевести дух и продолжил: — И теперь Даг ищет игрока.

— Думаешь, он возьмет меня? — c надеждой в голосе спросил Артур. — Он вроде говорил, что его не устраивает моя кандидатура.

— Да брось! Ты же лучше всех летаешь! Тем более, у тебя, в отличие от всех нас вместе взятых, куда больший опыт взаимодействия с единорогами, — обрадовал Тин друга и хлопнул его по плечу.

Так, в этот же день Артур стоял перед Дагом де Вайтом и просил зачислить его в команду Морских львов.

— Я действительно очень хочу научиться летать на единороге! — говорил он, ненавидя себя за то, что ему приходится выпрашивать это у профессора, который стоял и холодным взглядом прожигал насквозь своего ученика. Сегодня преподаватель по полетам отчего-то был явно не в духе. Его красивое лицо выглядело усталым, под потухшими зелеными глазами виднелись темные круги.

— Вы не были ни на одной тренировке, — наконец, язвительно процедил Даг де Вайт, и Артур вспыхнул. Интересно, по чьей же вине он не попал ни на одну тренировку?!

— Помимо этого, я вижу, вы обладаете вспыльчивым характером, вы нетерпеливы и порою ведете себя очень вызывающе с преподавателями… Профессор Лист рассказывала мне о вашем недостойном поведении на ее уроке… Подобные черты характера неприемлемы, когда речь идет о едингболе.

— А вы случайно не обсуждали с ней, профессор, приемлемость использования мандарины в качестве наказания для студентов? — насмешливо поинтересовался Артур. Он уже жалел о том, что послушал Тина и пришел к преподавателю единологии.

— Я думаю, что таким самоуверенным молодым людям подобное