Она схватила камень и замахнулась.

Я встал между ней и доктором.

— Похоже, твой муженёк опять перебежал на другую сторону, — сказала я. — Такой у него вид спорта. Теперь вот к нам пожаловал. Ну… если ты его прихлопнешь камушком, я думаю, никто плакать не будет. Ты точно этого хочешь?

— Дорогая… — взмолился доктор, выглядывая из-за моей спины. — Это же я! Я…

— Не подходи, — прошептала она, но так твёрдо, что я и сам почувствовал холод в её голосе. — Или я тебя зашибу. Сволочь…

Остальные проснулись уже окончательно. Ефим приподнялся на локоть, хмыкнул с той же усмешкой, что у него имелась на все житейские неурядицы: мол, вот и пополнение, только грош цена ему. Костя-мажор завозился, встал, уставился на доктора мутными со сна глазами и процедил:

— Ну вот, явился. Опять нас сдаст. Гнать его надо. Или связать хотя бы.

Люди смотрели на доктора настороженно и без всякой жалости. Никто не горел желанием принимать его обратно. Каждый понимал: это чужой, и только от меня зависит, останется он живым, пойдёт дальше с нами или нет. Но я не судья…

Так что я поднял руку и проговорил:

— Пускай Евгения решает, что с ним делать. Но скажу сперва то, что вы должны знать: доктор сообщил мне, где искать Лизу и Ворона. Они попали в беду.

В пещере прошел глухой ропот. Евгения разжала пальцы, камень выпал из ее руки и покатился.

* * *

Я выбрался из укрытия уже один. Тайга вокруг стояла чёрная, и только редкий просвет в кронах пропускал хоть немного лунных лучей.

Однако я чувствовал, как моё зрение изменилось: всё вокруг было видно отчётливее, будто линии прорисовали заново — сучки, мокрые камни, даже капли росы поблёскивали. Черт возьми, зрение как у дикого кота.

Я припахал доктора, чтобы вколол мне препарат перед выходом, шприц взял у Евгении. Тепло пробежало по венам, и всё вокруг ожило. Я знал, что у Евгении есть ещё запас. И это грело душу. Это мой единственный козырь.

Ведь из оружия у меня только палка. Смешно, конечно, идти на толпу матерых уголовников с дубинкой, но… хоть так. В голове жужжало одно: пока доктор говорил, мне хотелось свернуть ему шею прямо там, у скалы. Но я понимал — не время. Нужно попытаться вытащить Ворона и Лизу — я обязан это сделать.

Зря я их отпустил. Зря…

Я шёл по лесу, стараясь держаться ориентиров на самодельной карте, но понимал, что на такой местности «плюс-минус двадцать» метров превращаются в сто, а то и больше. Тут каждая кочка похожа на соседнюю, а чаща настолько плотная, что шаг вправо — и уже не понимаешь, где был. Найти человека, привязанного к дереву, среди такой глуши — всё равно что иголку в пресловутом стоге сена.

Я остановился. Оглянулся, решился и позвал:

— Эй! — негромко, но так, чтобы в радиусе нескольких метров меня можно было услышать. — Ворон! Ты где? Это я.

Лес ответил уханьем ночной птицы. Потом справа раздался шорох — слабый, будто мышь скользнула по сухим листьям. Я остановился, насторожился, вслушался. Нет, это и вправду была мышь или мелкий зверёк — звук короткий, мелкий и какой-то нитевидный, явно не человеческое движение.

Мои чувства обострились, как будто кто-то прибавил громкость всему лесу. Я различал, как шелестит хвоя, как трещит сучок, как скатился мелкий камешек.

Прошёл ещё шаг, потом другой, и снова позвал:

— Ворон!

На этот раз ответ был. Откуда-то сбоку, сквозь переплетение веток, раздался хриплый, но знакомый голос бугая-байкера:

— Макс… ты?.. я тут!

Я повернулся на голос и подал ещё сигнал:

— Ты где? Иду!

— Помоги… скорей!

Я рванул на звук, пробрался сквозь кусты и вывалился на маленькую полянку. Там, в тени ствола, сидел Ворон. На макушке запёкшаяся кровь, руки заведены за дерево и стянуты кожаным ремнем.

— Ну что, как прогулялся? — сказал я, опускаясь рядом и осматривая его.

— Не очень… — прохрипел он.

— Где Лиза?

Он поднял глаза, в которых плескалась ярость и отчаяние одновременно, и выдохнул:

— Они забрали её.

* * *

— Что они с ней сделали… — твердил Ворон, пока я распутывал ремень и освобождал его руки. Кожа у него на запястьях была в кровь разодрана, он явно не раз пытался разорвать ремень до моего прихода. Ворон с трудом поднялся, зашатался, схватился за голову — волосы склеились, пальцы проскользнули по корке крови.

— Вот гадство… Сука… голова трещит…

— Тебе еще повезло, — сказал я тихо. — Они подумали, что ты труп.

— Как ты меня нашёл, Макс? — прохрипел он.

— Потом, — отрезал я. — Сейчас главное — Лиза.

— Жива?.. — его голос дрогнул. — Скажи, что жива…

Мы уже вместе шли к следующей отметке на карте.

— Откуда мне знать. Надеюсь, что жива, — сквозь зубы выдохнул я, сдерживая злость. — Помолчи пока. Мы уже подходим к их лагерю.

Мы пробирались через кусты. Сквозь деревья виднелся блеск костра. Я остановился, наклонился к Ворону:

— Она там. В шалаше у их главного. Кирпич её держит.

Ворон сдавленно зарычал:

— Убью!..

Но я сразу сжал его плечо.

— Тише. Слушай внимательно. Наша задача — девушка. Всё остальное, все эти твои мысли о расплате — выброси из головы. Усек?

Он замер, упёрся в меня взглядом, в котором болезненно смешались злость и бессилие. Потом кивнул:

— Да. Понял.

И вдруг голос его изменился — привычный хриплый вызов пропал, вместо него прозвучало что-то непривычное, почти смиренное:

— Всё сделаю, как скажешь. Только помоги спасти её, Макс.

Для меня это было странно. За всё время, что я знал этого упрямого быка, он впервые подчинился. Впервые заговорил со мной даже не как с равным, а как с тем, кто ведёт.

Мы сделали ещё несколько осторожных шагов, подошли ближе к лагерю. Сначала увидели костёр — он метал искры. Потом донеслись крики и мат.

— Тише, — шепнул я, и мы последние несколько метров пробирались уже почти на животе, раздвигая ветки руками, чтобы не шуршали.

У костра стоял переполох.

— Какого х*я⁈ — орал Кирпич, его голос перекрывал всех. — Проспали, бл*дь! А!

— Доктора нет! — сипло выкрикнул кто-то.

— Убью, на хер! Кто стоял на часах⁈ — ревел Кирпич.

— Сиплый…