Эрн устало махнул рукой. Он не имел привычки лезть в жизнь подчиненных и потому не стал спрашивать, как Безликинс распоряжается своими деньгами. Но он не мог не отметить, что гном проявил свойственную его народу смекалку. Сама затея ночевать в штабе в некоторой степени привлекала самого Эрна еще с тех пор, как он поселил в камере Иколу Жезла. Ученый, в конце концов, на такой образ жизни никогда не жаловался. И Яр совершенно прав – это экономит и средства, и время на свершения.

– Ладно, как скажешь, – Эрн потер шею, подумывая о том, что нужно поставить себе в кабинет диван. Да, определенно диван. – Раз уж проснулся – письма трактирщикам разосланы?

– Сразу как Вы велели.

– Хо-орошо, – капитан почему-то вдруг ощутил, будто находится в гостях. – Мне нужно тут немного пошуметь, не возражаешь?

– В столь поздний час?

– Надо кое-какие дела освежить в памяти.

– О, конечно, – зачем-то разрешил Безликинс, прекрасно понимая, что его разрешение, в общем-то, не требуется. – Это касается нападения на сержанта Смога?

– Ты уже в курсе?

– Так точно, – кивнул гном. И добавил: – Феи нашептали.

Эрн снова попытался прийти в чувства.

– Яр, что я говорил про фей?

– Так ведь по делу, Ваше благородие!

Это было правдой, поэтому капитан не стал продолжать.

– А какие разногласия у тебя с вампирами?

– Бр-р, – Безликинс поежился. – Он них исходит какой-то совершенно дикий флер. Они нейрологически проникают мне в мозг!

Эрн моргнул, с силой сжав веки, и уставился на гнома.

– Я только-только говорил с Сербией и не ощутил никакого… Погоди, как-как проникают?

– Нейрологически.

– И… И что это означает?

– Не знаю, господин капитан. Так написано в краткой энциклопедии вампиров. Купил ее у заморского гостя за сто пятьдесят серебряных и кролика.

Капитан вздохнул. Это была какая-то другая книга о вампирах, и она явно отличалась от той, что ему, Эрну, пришлось прочесть и из которой он ввел некоторые термины в инструкцию по работе гвардии с представителями разных рас. Несколько абзацев – вампиров в Несеренити проживало совсем немного – уместились аккурат после гномов, орков, драконов и эльфов. Основополагающие понятия о расах могут пригодиться гвардейцу в любой момент: никогда не знаешь, какая глупость кому взбредет в голову.

Разумеется, в той книге тоже были непонятные слова и сложные витиеватые выражения, коих автор не гнушался, но слова «нейрологически» Эрн не припомнил.

– В общем, с ними рядом я чувствую себя неуютно! – закончил гном.

– Хорошо-хорошо, я понял. Спящего тебя Сербия не тронет, обещаю.

Безликинс нехотя кивнул.

– К слову, – вспомнил он вдруг, – у Вас на столе документы на подпись и деньги от господина Крато. Заявление приложено, и я позволил себе выдать ему расписку в получении средств.

– Как всегда, – Эрн зевнул. Глава общины, по обыкновению, вытащил соотечественников под залог.

Собравшись уходить, капитан снова оглядел пристанище Безликинса и, помимо прочего, лениво прогнал от себя мысль о том, что как только об этом узнает Краг Хольм – то сожрет Эрна живьем. Под пиво.

– Нет, Яр, так все же не пойдет. Живи, конечно, но купи себе сюда диван или какую тахту приличную. Или давай проведем этот пункт через ратушу, как хозяйственно-материальные средства?

– Идея мне нравится, и Ваша забота мне приятна, но… я пока не готов, – ответствовал гном.

– А нужно, – ответил Эрн. – У того же Крато дома ес…

Капитан остановился на полуслове и принялся перебирать пальцами раненой руки какой-то замысловатый узор.

– У Крато дома…

– У Крато дома – что? – решил уточнить Безликинс, полагая, что молчание затянулось.

– М? А, да так, мало что особенного, – сухо сказал Эрн и отправился в дальний конец архива.

***

Алтея Дурман долго не могла уснуть. Все ее мысли, надежды, мечты и сожаления крутились вокруг капитана гвардии. Девушка во второй раз ударила его и, возможно, поставила на их не успевшей толком зародиться связи точку.

Она не знала, считать ли изъяном ту резкость, что проявил Эрн. Ситуация в лазарете была непростая, прямо говоря, критическая, а все вокруг, включая ее саму, – на взводе. Иной на месте гвардейца просто впал бы в ступор, не в силах противостоять захлестывающей с головой действительности, и так бы и утонул в этих дурманящих разум перипетиях жизни. Но не ОН. Эрн корил себя за собственную ошибку, которая, если вдуматься, не была ошибкой вовсе.

Просто так сложилось, никто не застрахован от подобного.

Капитан – не скала, но он стоял на ногах, принимая удар судьбы. Он никакое не божество и не живое воплощение деяний Алираны, никакой не идеал и, наверное, отчаянно к этому не стремится. Он просто пытается поступать правильно. Алтея подумала, раз если это не самое дорогое и не самое доцстойное, что есть в человеке, то что тогда вообще стоит таковым считать? Где тогда искать мерило морали и человечности [«И гномности», – механически добавила про себя девушка, но быстро это забыла, ведь капитан все же не гном]?

Тот холодный девичий расчет, говорящий о том, что партия в лице капитана для нее – просто блестящая, она не слушала. Это было неважно. К Игону Эрну тянулась ее душа, что гораздо важнее. И она нутром чувствовала, что, даже если ничего не выйдет, просто обязана сохранить с ним теплые отношения.

Но за свои руки ей придется принести капитану извинения. И пирожки с мясом по маминому рецепту для этого идеально подходят.

Глава 14

Молодой человек барабанил в дверь, пока ему не открыли. Потребовалось почти полчаса: пожилой и склочный хозяин дома, чье имя мало кто в Несеренити мог выговорить без ошибок, а голова не интересовалась ничем, кроме ремесла, был глубоко погружен в ночной сон. Ему снились курицы, летящие на спине у аистов прямиком в хорошо раскочегаренную печь. Сбоку от стройного клина птиц стоял гигантских размеров гвардеец, что размахивал какой-то полосатой черно-белой палкой, направляя стаю аккурат в сторону печей, и приговаривал «Вам туда-а-а!». Обычное дело после многочасового рабочего дня в мастерской, где воздух состоит из пыли от обработки драгоценных камней чуть менее, чем полностью. К слову, сам хозяин тоже почти целиком состоял из этой пыли.

Посетитель, что омрачил отдых, был крайне настойчив, и хозяин, с трудом встав с постели, намеревался было отправить его восвояси в грубой и оскорбительной до глубины души форме.

– Ну, – прокряхтел он, распахивая дверь, – и чего тебе тут надо в такой час, ты, кто бы ты ни был?!