Я дал ей время подумать над ответом, и через мгновение по связи раздалось трескучее и неразборчивое «Да».

– Хочу на тебя посмотреть. Варианта два: либо я разнесу шлем дробовиком, либо ты уберёшь поляризацию. Выбирай.

Она осталась лежать. Надеялась, может, на помощь синего дружка, который набросился бы на меня сзади. Я хотел своими глазами увидеть, как она отреагирует на новость о его смерти – не из садистских побуждений, а чтобы понять возможный характер их отношений.

– Даю пять секунд, – сказал я. – Раз. Два. Три…

Она потянулась к ряду кнопок на левом предплечье, и моё искажённое отражение исчезло – стекло стало прозрачным.

Мне открылся знакомый вид, роскошная симфония в шоколадных оттенках: смуглая кожа, каштановые волосы, карие глаза. Лакшми Чаттерджи, местная писательница Нью-Клондайка.

– Дорогуша, – сказал я, – а я-то думал, у нас высокие отношения.

– Ещё не поздно, – ответила она, кивнув в сторону лежащего на боку Пиковера. – Можем избавиться от него и поделить добычу с Дарреном на троих.

– На двоих, милая. Даррен мёртв.

Карие глаза округлились, но она не слишком расстроилась.

– Даже лучше.

Я оглянулся на Пиковера – и да, на полсекунды тоже об этом подумал. Конечно, чисто технически разумнее было разделить богатство с Рори, который не пытался меня убить, чем с Лакшми, которая при первой же возможности с радостью всадила бы мне пулю в грудь. Но старый добрый доктор Пиковер не хотел ничего продавать, а значит, и делиться с ним нечем.

И всё же мужиком он был неплохим.

– Без шансов, – сказал я, вырвал у неё из рук самозабивной крюк и отправил его в полёт – перекинуть его через борт кратера было совсем не сложно. – Перевернись, – велел я. – Лицом вниз.

Лакшми замешкалась, и я прижал дуло дробовика к её шлему. Кивнув, она перевернулась на живот.

– Не двигайся, – сказал я.

Я подошёл к Пиковеру. При обычных ранениях нож лучше не вынимать, чтобы жертва не истекла кровью, но в данном случае металлические крюки могли вызвать внутреннее замыкание, так что я схватил их перчатками – костюм защищал меня от удара током – и выдернул. Один вышел начисто; второй оказался заляпан чёрным машинным маслом. Я отбросил их в сторону.

– В порядке? – спросил я.

Пиковер выглядел ничуть не хуже обычного, хотя на лице по-прежнему не хватало кожи.

– Думаю, да.

Я глянул на связанные лодыжки.

– Нож мой не потерял? – Он оставил его у себя, закончив обезвреживать мину.

– Он в сумке, – ответил Пиковер.

Я порылся и вытащил нож. Попытался разрезать верёвку, но оказался прав: она действительно была сделана из углеродного нановолокна, и нож не оставил на ней ни царапины. Но сдаваться было рано. Я подошёл и не слишком аккуратно пнул Лакшми в бедро.

– Вставай, – сказал я.

Она поднялась на ноги.

– Ты его заарканила, – я кивнул на Пиковера, – ты и развязывай.

Она помедлила, но всё же нагнулась. Нужно обладать шикарной фигурой, чтобы оставаться привлекательной даже в скафандре, и сзади было заметно, что у Лакшми как раз такая.

– Ну! – бросил я. – Шевелись!

– Не могу, – сказала она, попытавшись, и вскинула руки. – Перчатки слишком толстые.

– Ну так сними.

– На улице минус пятьдесят!

Я задумался.

– Ладно. Рори, сам справишься?

Тот присел. Из дыры в груди брызнуло масло, но он будто бы не заметил. Его рукам ничего не мешало, и я подозревал, что с мелкой моторикой у него всё отлично – в конце концов, он занимался обработкой мельчайших окаменелостей. Держа Лакшми под прицелом, я наблюдал, как он возится с петлёй, и в конце концов та ослабла.

Вопреки ожиданию, он не поднялся, а протянул мне руку – но то, возможно, был инстинкт человека, совсем недавно ставшего трансфером; лучше бы он не пострадал настолько серьёзно. Ухватившись ладонью в перчатке за голую руку, я помог ему встать. Он благодарно кивнул и выступил из аркана. Нагнувшись, я подобрал его и накинул Лакшми на плечи, а потом пропустил под грудью и накрепко затянул, прижав руки к талии, что только подчеркнуло её замечательную фигуру.

Взявшись за другой конец верёвки наподобие поводка, я слегка подтолкнул Лакшми, и она пошла впереди, а Пиковер пристроился сбоку. Отпустив аркан, чтобы дать ей вскарабкаться по стене кратера и спуститься, я залез следом. Мы очутились градусов на тридцать дальше места, откуда пришли, и…

– А, да, – сказал я. – Наверное, стоило об этом упомянуть.

У Пиковера отвисла искусственная челюсть. Лакшми застыла на месте.

– Как же мы доберёмся до дома? – воскликнула она, глядя на останки двух марсоходов.

– Отличный вопрос, – заметил я. За пределами купола на Марсе не было ни телефонной сети, ни системы навигации, ни спутниковой связи – мы оказались на границе обитаемого мира. Слабая неустойчивая ионосфера планеты не отражала сигналы, поэтому рации работали только в пределах видимости, то есть у нас не было возможности попросить помощи в Нью-Клондайке. – Учитывая, сколько времени ушло на дорогу сюда, – продолжил я, – даже если Рори выбрал не самый короткий путь, возвращаться нам два дня минимум. – В условиях местной гравитации даже в скафандре я выдержал бы дорогу с лёгкостью, да и Лакшми явно была в хорошей форме. Проблема лишь одна: я посмотрел на индикатор воздуха, встроенный в левый рукав скафандра. – У меня осталось пять часов.

Неприятно выкрутив связанной Лакшми руку, я глянул на её датчик.

– А у неё – три. – Значит, с её баллонами у меня будет восемь. Вслух я этого не сказал, но точно подумал. Потом обратился к Пиковеру: – Пойдём.

– Вы не можете меня бросить! – воскликнула Лакшми.

Я обернулся.

– Почему это? Ты пыталась убить меня и чуть не убила доктора Пиковера.

– Я хотела его обезвредить – такие повреждения легко устранить!

– Вот что я тебе скажу, милочка: тебя здесь никто не держит. Дорогу ты должна знать.

– Но я недавно на Марсе! Это Даррен был за рулём. Я правда не знаю, куда идти.

– А ты спроси Рори, пусть он тебе подскажет.

Тот, опустив голову, ощупывал отверстия на груди, и…

Хотя нет, не отверстия – он ощупывал дырки, которые она проделала в его рабочей рубашке. До этого момента я особо к ней не присматривался, но рубашка была немного потрёпанной, в тёмно- и светло-серую клетку, с двумя карманами на груди. Над левым красовался логотип, в котором я с гордостью узнал трилобита, и мелкая нечитаемая надпись.

– Это моя счастливая рубашка, – сказал он. – Я купил её, когда работал на сланцах Бёрджесс. С самой Земли привёз. – Он посмотрел на Лакшми. – А ты