Чёрт! Поверхность Марса усеивали камни; один из них подвернулся под ногу, и я полетел. Хорошо хоть падал медленно: успел сгруппироваться перед ударом. Оглянувшись на марсоход, я понял, что могу разглядеть его в деталях. Он был жёлтого цвета – не редкость для подобных машин – и с герметичной кабиной, то есть гнались за мной, скорее всего, не трансферы.

Подскочив, я снова пустился бежать. Теперь сомнений не оставалось: марсоход преследовал меня, а не Пиковера. Я думал, он меня догонит, но он остановился метрах в семидесяти, крутанувшись вполоборота. А, это на границе Альфы водитель вдарил по тормозам: либо знал о минах, либо боялся раздавить лежащие на поверхности окаменелости.

Квадратная крыша кабины откинулась на петлях, и я увидел белое облако конденсата, образовавшееся при столкновении пригодного для дыхания воздуха с атмосферой Марса. Сквозь него шли двое людей в скафандрах. За поляризованными шлемами не было видно лиц, но слева явно шла фигуристая женщина в красном скафандре, а справа – крупный мужчина в синем. В руках женщина держала дробовик, хотя я не представлял, где она раздобыла его на Марсе; охотой здесь точно не промышляли.

Они бросились за мной, и я запетлял, уворачиваясь от возможных выстрелов. Я сам не знал, куда бегу – укрытия не было, хотя на горизонте вроде как замаячили холмы, то есть мы находились неподалёку от Большого Сырта.

Я посмотрел налево, пытаясь найти Пиковера, но не смог его разглядеть. Посмотрел направо, и женщина в красном выстрелила из дробовика. В разреженном воздухе звук был почти неслышен, но я заметил отблеск пламени. Она не попала в меня и близко – подозреваю, не умела обращаться с оружием.

Давно ли человек на Марсе, можно определить сразу, только по тому, как он бегает: к лёгкости нужно привыкнуть. По женщине понять было сложно, а вот мужчина оказался старой закалки: он подобрался уже так близко, что я мог разглядеть детали скафандра. Шлем был старомодным, не полностью стеклянным, а с единственным визором спереди. Такие скафандры уже не сдавались в аренду, значит, этот был его собственным, и купил он его марсолет десять назад.

Ещё один выстрел. Попадание в скафандр меня бы, скорее всего, не убило: прочная прокладка служила неплохим бронежилетом. Но шлем, пусть и ударопрочный, всё же не был непробиваемым; аллокварц отлично экранировал ультрафиолет и не разбился бы от падения, особенно в условиях гравитации Марса, но в гарантии отдельным пунктом оговаривалось, что прокатчики не отвечают за повреждения от попадания микрометеоритов, а летящая на большой скорости свинцовая дробь мало чем от них отличалась.

Я решил снова включить рацию, для чего ударил подбородком по кнопке в воротнике скафандра, чуть левее отходящей за спину кислородной трубки.

– Пиковер, – сказал я. – Напоминаю, нас могут прослушивать. Не говори, где ты, но я направляюсь на запад и по мне открыли огонь.

– Понял, – раздался интеллигентный британский говор.

На той же частоте послышался другой голос, мужской, задыхающийся от бега:

– Профессор Пиковер, это вы?

– Да. Кто спрашивает? – удивлённо ответил Пиковер.

– Профессор, меня зовут Даррен Чун. Я из Геологической службы США. Мы приняли вас за мародёров, разворовывающих месторождение.

– Он врёт, Пиковер! – крикнул я.

Но скромный палеонтолог оказался не таким наивным, как я опасался.

– Девушки могут флиртовать и другие странные вещи могут делать, – сказал он. Если это был какой-то сигнал, я его не понял. – Что это значит? – добавил он.

– Профессор, – ответил тот же мужчина, – мы зря тратим время.

Голос Пиковера посуровел:

– Держи его, Алекс.

Я ценил его веру в мои силы, но понятия не имел, как мне его «держать», да и женщина быстро приближалась. Раздался ещё один выстрел – я скорее увидел его, чем услышал, – и в этот раз дробь попала в плечо. От удара меня отбросило в сторону, и я рухнул, подняв облако пыли. Нащупав под песком камень размером с грейпфрут, я схватил его, подскочил на ноги и побежал дальше. Плечо болело, но скафандр уцелел, то есть…

Чёрт, нет, шлем треснул. Не насквозь, но конструкция явно ослабла. Ещё одно попадание, и дышать мне придётся углекислым газом.

Мужчина немного опережал женщину, что было мне на руку – она опасалась стрелять снова; видимо, боялась, что попадёт не в меня, а в него.

У меня таких опасений не было. Мужчина приблизился достаточно, чтобы запустить в него камнем. Тренировки у Галли принесли свои плоды, да и у меня был богатый опыт метания предметов в условиях марсианской гравитации – Баттрик из «Гнутого зубила» свидетель. Я попал мужчине прямо по визору, и тот пошёл паутиной трещин – это явно ухудшило обзор, но задыхаться он, к сожалению, не начал.

Тем не менее он замедлил бег, и женщина, вырвавшись вперёд, вскинула дробовик к обтянутому красной тканью плечу. Она уже готова была выстрелить, как в шлеме – подозреваю, не только моём, – раздался голос Пиковера:

– Берегись, Алекс!

Я обернулся и увидел мчащийся навстречу марсоход, поднимающий за собой огромное облако пыли. Я отпрыгнул, тронутый готовностью Пиковера проехать по своим драгоценным ископаемым ради моего спасения. Он резко затормозил – до визга шин, были бы мы в нормальной атмосфере, – и распахнул прозрачную крышу кабины. Я запрыгнул внутрь, и он вдавил педаль в пол. Я думал, что мы сейчас развернёмся, но вместо этого он устремился прямо к женщине в красном. Он нёсся на неё, пока я возился с дверью, явно намереваясь сбить. Но и она целилась в нас.

То, что женщина на Марсе недавно, теперь стало очевидно. На Земле машину легко было остановить, прострелив шины, но на Марсе мы отдавали предпочтение пружинистым крепким колёсам. Под управлением компьютера угол между спицами постоянно менялся, и вели они не к сплошному ободу, а к отдельным колодкам. Камера на кузове отслеживала препятствия, а спицы сами подстраивались под камни и преодолевали их, даже не задевая. Стрелять по таким колёсам было бесполезно, но она всё же попыталась, и это нисколько нас не замедлило.

Мужчина в синем побежал к жёлтому багги. Двигался он не так быстро, как раньше; подозреваю, сказывалась тут не усталость – когда на тебя несутся с явным намерением переехать, это неплохо так разгоняет кровь, – а трещины в визоре, не дающие разглядеть дорогу.

Перед Пиковером стоял выбор: женщина с дробовиком или безоружный с виду мужчина, который мог успеть добраться