Я прошла в прихожую и распахнула дверь.

— Курт?

С удивлением я посмотрела на хозяина горного ресторанчика, который, как и вчера, был в наглухо застегнутой кожаной куртке и кожаных штанах. Его волосы растрепались еще сильнее, точно он бежал, и теперь торчали в разные стороны непослушными вихрами. В ответ Курт пробежался по моей фигуре в коротеньком платьице, а потом смущенно отвел взгляд.

Я невольно потянула подол вниз.

— Вижу, ты все-таки поселилась у Лусии Бульк, — парень приветливо улыбнулся.

— Отличный дом, — сообщила я. — Комната у меня с видом на горы.

— А завтрак у вас уже был? — придав лицу самое невинное выражение, спросил Курт.

Я сдержанно кивнула.

— И как?

Хозяин «Пещеры» пришел убедиться в собственной правоте? Ну уж нет, я никому не позволю смеяться надо мной. Пусть даже повод действительно имелся.

— Завтрак был чудесным, — нарочито мечтательно сказала я. — Честно говоря, не припомню, приходилось ли мне до этого есть что-то вкуснее.

Курт склонил голову на бок и прищурился, словно ощущая подвох.

— Врешь! — решил он.

Хотела бы я знать, как он это определил, но спросить об этом значило бы признать его правоту, чего я делать точно не собиралась.

— Думай, что хочешь, а завтрак Лусии был просто объедением, — я постаралась напустить на себя самый безразличный вид.

— Ага, — продолжал лыбиться Курт.

Вот же пристал!

— Знаешь, мне пора идти, — выпалила я, не желая больше смотреть на его довольную физиономию и уже почти захлопнула дверь, когда Курт спохватился и, наконец перестав улыбаться, воскликнул:

— Мия, кажется, ты забыла в «Пещере» свою сумку! — Он потряс передо мной большой тряпичной торбой.

Я снова приоткрыла дверь, опустила глаза на сумку и охнула. Как я могла забыть ее? И главное, даже не заметила! Ни разу за все это время я не вспомнила о своей сумке с материалами.

— Софи мыла пол и нашла ее под столиком, за которым ты вчера сидела, — он протянул находку мне. — Я заглянул внутрь — там всякие веревки и лентами, а еще там на дне какие-то сучки и камни. Может, она и не твоя, но я решил, что это отличный повод тебя навестить, — простосердечно признался он, а я уже схватилась за сумку обеими руками.

— Так она все-таки твоя? — обрадовался Курт. — Не зря я принес ее?

Я разом простила парню все насмешки по поводу завтраков матушки Лусии.

— Моя! — заверила я, быстро просматривая, не потерялось ли чего. Хороша была бы плетельщица снов без рабочего материала.

— Курт, спасибо! — искренне поблагодарила я. — Не представляю, что бы я без всего этого делала!

Парень заулыбался еще шире:

— Всегда рад помочь!

Я вздохнула с облегчением — все было на месте.

— Можно спросить, зачем тебе все эти веревочки и камушки?

Мы все еще стояли на пороге, и Курту явно не хотелось уходить.

— Это материалы для снов, — ответила я.

— Так ты плетельщица снов? — заинтересовался он. — А у меня никогда не было созданных кем-то снов. Говорят, раньше в Бергтауне были мастера, но все ушли.

Я распрямилась и решительно произнесла:

— Если все получится, то скоро в Бергтауне снова можно будет покупать сновидения.

— Правда? — оживился Курт.

— Я собираюсь открыть лавку снов, — поделилась я. — Понимаешь, мне нужна работа, а лучше всего у меня получается плести сны.

— Здорово! И о чем твои сны?

— О разном, — в памяти всплыли сновидения, которые я плела в Больших Котлах. — О кораблях с алыми парусами, плывущих по бескрайнему морю, о говорящих птицах Кру, о танцующих цветах и огнедышащих драконах.

— Вот это да! — воскликнул Курт. — Хотел бы я себе такие сны. Уверен, твою лавку ждет успех.

В глазах Курта читался неподдельный восторг.

— Ты думаешь? А в деревне, откуда я родом, людей совсем не интересовали подобные сюжеты.

— А какие интересовали? — удивился Курт.

— Мужчины любили сны о богатом урожае и веселых праздниках, женщины заказывали видения о здоровых розовощеких младенцах, а девушки грезили новыми платьями и богатыми женихами, — загибая пальцы, рассказывала я.

— Надо же, рукотворные сны, — мечтательно произнес Курт.

Так непривычно было видеть человека, который был не знаком с рукотворными грезами. И еще непривычней ощущать его искреннее восхищение.

В Больших Котлах к плетеным снам все были привычные с детства. Чтобы успеть переделать все дела по хозяйству, матерям требовалось чем-то занимать плачущих детей, и самым простым способом это сделать было повесить над кроваткой малыша легкий сон с колыбельной песней или солнечными бликами на стенах. А для детей постарше обычно заказывали сны-сказки о добрых волшебниках или забавных гномах.

Помню, как еще девочкой отправлялась бродить с Вуной по ярмаркам в соседние деревни в поисках книг с картинками, из которых мы потом черпали образы для новых снов.

— А о каких снах просили молодые парни?

Я вынырнула из воспоминаний.

— Парни?

— Ты упомянула о снах для мужчин, женщин и девушек. А парни покупали сны?

— Конечно. Правда, с парнями всегда разговаривала Вуна, — припомнила я. — Даже не знаю почему.

Курт усмехнулся и провел рукой по волосам.

— Чего смешного? — насторожилась я.

— Ничего, — улыбка сразу пропала с его лица, но в глубине янтарных глаз продолжал гореть озорной огонек.

Я только головой покачала.

— А Вуна — это кто? — снова спросил Курт.

— Она научила меня всему, что я знаю в магии, — я вдруг ощутила, как сильно уже соскучилась по наставнице. — И разные сны плести тоже Вуна научила. Жаль, что деревенским жителям сны о морях и говорящих птицах были не особо интересны.

Словно ощутив мою грусть, Курт быстро протянул руку и ободряюще сжал мою ладонь.

— Тогда ты правильно сделала, что уехала оттуда.

Я посмотрела в его глаза и слегка улыбнулась. Кажется, у меня уже появился здесь первый друг.

— Бергтаунцы твои способности точно оценят, — заявил он.

— Думаешь?

Мне ужасно захотелось, чтобы с лавкой снов все получилось.

— Уверен! — кивнул Курт. — Горожане —