За мной бежит толпа. Я не могу понять, кто меня ловит, кто пытается защитить, а кто спешит, повинуясь стадному инстинкту. Несколько раз слышу «законники» и молюсь, чтобы кто-нибудь догадался их вызвать.

Я так сосредоточена на погоне, что не смотрю вперед. Визг тормозов, и я со всей дури влетаю в черную, блестящую, такую знакомую платформу.

Дверь открывается, и меня за предплечья хватают сильные руки.

– Ну что, набегалась? – спрашивает меня холодный злой голос. Дерек. – А я почти тебе поверил…

– Вообще-то, я тебя искала, – выдыхаю я с облегчением, но ловлю колючий взгляд. Демоны, не верит!

– В платформу, быстро! – шипит он, и я послушно ныряю в салон. Не удержавшись, показываю преследователям язык.

Они сверлят меня злыми взглядами.

– Дерек, ты просил приглядеть за избалованной блондинкой! – обвиняюще кидает один.

– А это кто? – удивляется законник, указывая на меня.

– Кракен в юбке! – зло выдыхает мой преследователь.

Хмыкаю и пожимаю плечами.

Дерек смотрит на меня задумчиво, усмехается и соглашается.

– Пожалуй, да. А монстрам место в клетке. Так ведь, Клэр?

– Не так! – шиплю я. – Во-первых, я в брюках. – Демонстрирую ногу. – Во-вторых, ты оставил меня без связи и вынудил бежать! А эти напугали!

– И правильно напугали. Сейчас я напугаю еще больше, потому что этот вечер ты проведешь в камере!

– Козел! – снова шиплю я и складываю на груди руки. «Не хочу в камеру», – мрачно думаю и с ужасом понимаю, что просто не хочу. При мыслях о камере я уже не впадаю в истерику. Я что, начинаю привыкать?

Мы едем молча. Оба злимся, но я все же открываю рот первой. Мне нужно рассказать о том, что ко мне являлся Алекс. Иначе получится, что я правда побегала для всеобщего развлечения и разминки.

– Вот и отлично, – выслушав меня, произносит законник.

– Что отличного в том, что мой несостоявшийся муж может проникнуть в твою квартиру? – поражаюсь я.

– Меня окончательно перестали терзать сомнения.

– Какие сомнения?

– Вместо Золотого пляжа ты едешь в камеру.

– Я буду сидеть на грязной лавке твоими брюками, – злобно выплевываю я, понимая, что возмущаться и спорить с Дереком бессмысленно. Придумаю, как отомстить ему позже.

– Отец передал тебе одежду. Ты можешь переодеться.

– Да сейчас! – шиплю. – Нет уж. Если в камеру, то только в твоих шмотках.

Какое-то время мы молчим. Да и о чем разговаривать? Дерек считает, что я взбалмошная идиотка. Я иногда тоже так считаю, и мне немного стыдно, что не дождалась его дома, хотя это было бы самым правильным решением.

Я отворачиваюсь к окну, наблюдая за серыми улицами города. Сегодня небо заволокло тучами, и я боюсь, что будет дождь. А дождь в Кейптоне – это не повод для грусти, когда можно сидеть с чашкой кофе у окна, а настоящее светопреставление, когда океанская волна затапливает весь Золотой пляж, иногда игнорируя защитные заклинания и подступая к самым домам. Впрочем, камеру не затопит, так что какая мне разница?

Вспыхнувшую руну вызова замечаю лишь краем глаза. Чтобы я не слышала, Дерек ставит полог, но я могу, повернувшись, наблюдать за тем, как меняется выражение его лица. Он мрачнеет, а платформа замедляет ход и в конце концов останавливается у обочины. Дерек очевидно психует и в завершении разговора лупит руками по кристаллу управления. Надо же, я думала, его ничто не может вывести из себя.

– Неприятности? – спрашиваю я с холодной вежливостью. Подсознательно в ответ ожидаю хамства, но Дерек хорошо себя контролирует.

Он внимательно смотрит на меня и неожиданно спрашивает:

– Скажи мне, Клэр, на что ты готова, чтобы не провести этот вечер и ночь в камере?

Отвечаю ему настороженным взглядом и наконец очень тихо произношу:

– На многое в разумных пределах.

Он кивает, думает еще, но все же говорит:

– Мне нужно по работе посетить одно важное светское мероприятие, на котором я быть не хочу.

– Вряд ли я смогу тебя заменить. – Я пожимаю плечами, пытаюсь сохранить хладнокровие, но все равно сердце стучит быстрее от предвкушения. – Нас, знаешь ли, не перепутаешь.

– Я предлагаю тебе пойти туда в качестве моей спутницы.

– Девушки? – уточняю я.

– Возможно, – через силу признается он.

Злится. А мне это нравится. Мне вообще нравится его злить.

– Зачем тебе девушка на мероприятии? Там есть кто-то, перед кем ты не хочешь показаться в одиночестве?

Законник ругается сквозь зубы, снова лупит по кристаллу управления, и тот обиженно вспыхивает алым.

– Хорошо. – Дерек раздраженно отворачивается. – Камера так камера.

– Нет, нет. – Я тут же даю заднюю. – Я согласна изобразить твою спутницу, но не в таком виде. Мне надо домой.

– Домой исключено. Клэр, ты сама понимаешь, что это опасно.

– А на светском мероприятии не опасно? – Я изгибаю бровь и смотрю на него с вызовом.

– Там – нет. Тебя же оттуда в Нагдад не увезут, тебя сейчас караулят в других местах. Поэтому в целом все равно, где ты будешь: в камере или на приеме.

– Да, это точно… – говорю я, вспомнив визит Алексиса. – А в магазин мне можно? Но тебе придется меня сопроводить. И неподготовленным людям это долго, мучительно больно и скучно.

– Поехали, – немного подумав, говорит он и разворачивается, когда я называю ему адрес.

Неужели на моей улице настал праздник! Светский прием вместо камеры – это же просто отличная альтернатива.

Дерек удивительно терпелив. Я даже начинаю его уважать. Он отвозит меня в дорогой бутик и ждет, пока я подберу себе наряд. Ни слова не говорит, когда я сижу в салоне, а расторопные девочки делают мне укладку, и даже открывает дверь платформы, когда я выплываю красивая и довольная. Он не пытается влезть со своим мнением. И это тоже ценно, потому что у меня свое понимание идеального образа. И я совершенно не уверена, что хочу к кому-то прислушиваться.

На мне платье глубокого синего цвета. Сегодня мне хочется провокации, поэтому я позволяю себе открыть ложбинку на груди, но само платье длинное, в пол, и даже без разреза. Впрочем, струящийся материал льнет к телу и любому, кого заинтересуют мои ноги, будет понятно: они у меня есть.

Только вот взгляд Дерека ничего не выражает, и это меня иррационально бесит. Но я знаю, он не любит блондинок. Особенно таких, как я, богатых и избалованных. Ну, извините, другой на сегодняшний вечер у него, по всей видимости, нет. Придется делать вид, будто счастлив сопровождать меня.

Все же не могу удержаться и спрашиваю:

– Ну как? Сойдет?

– Сойдет, – безразлично соглашается он, а я обиженно надуваю губы.

Почему-то становится обидно, а ведь я