— Кого умоляли? — важна была каждая деталь.

— А кого тут увидишь. Приходят в масках. Все в чёрном, с автоматами. Как бесовы дети. Ни слова лишнего не говорят, только команды выдадут, и всё.

Я заметил перегородку у дальней стены, где был выведен деревянный короб.

— Там что?

— Отхожее место, — пояснил Ефим. — В углу умывальник. С голоду не сдохнем: кормят два раза в день. Похлёбка — похуже лагерной баланды, иногда тушёнка, макароны. Вот и всё.

— А ещё что? С вами что-то делают?

Я не успел договорить — перебил Ворон.

— Слышь, ты мент, что ли? — зло выкрикнул он. — Всё допытываешься? Для кого стараешься? А?

Я посмотрел на него в упор. Злость в нём буквально кипела, и понятно почему: во-первых, я вырубил его при всех. Во-вторых, теперь он считал, что в этой «яме» оказался именно из-за меня. Лиза держалась тише воды, ниже травы, хоть и жалась к нему, а вот сам здоровяк всё время косился зло.

— Тебе не хватило, что ли? — проговорил я спокойно, но грозно.

Ворон зло сплюнул на пол, но дальше не полез. Видно, помнил, чем закончилась наша последняя встреча.

Да и мне разборки были ни к чему здесь. Тут поважнее намечалась проблема — общий плен, мать его. Неволя с неясными перспективами.

Так что нужно было соображать, а не характерами мериться.

Оля держалась близко ко мне. Видно было — испугана, но не истерила, вела себя адекватно и разумно. Умничка. Она прислушивалась к нашему разговору с дедом, старалась всё запомнить, будто понимала, что это знание ещё пригодится.

А вот мажорчик… Парень в дорогих кроссовках, с наколкой на шее и часами явно боялся и не скрывал этого. Ходил туда-сюда, как зверёк в клетке, плевал на пол и шипел:

— Бл*дь! Это ваще, канеш… лютый кринж! Батя узнает — всех закопает! Он меня-то вытащит отсюда, ясно⁈ — вдруг сорвался он на крик и посмотрел на присутствующих. — Чего вылупились? Вытащит он меня, не сомневайтесь! А вы так и будете здесь сидеть, как чуханы.

С трудом переварил наше молчание в ответ. Снова оглядел нас всех и добавил с ехидцей:

— Ладно, так и быть… Может, я попрошу его, он вытащит и вас тоже. Только если мне будете отстёгивать свою пайку еды.

— Ах-ха-ха! — расхохотался дед Ефим, кашлянув при этом. — Харя не треснет, малой? Ты малахольный, зелёный ещё, чтобы тут условия ставить. Папенька твой, если б мог, уже бы тебя вытащил. А ты уже, почитай, неделю тут сидишь и всё батей пугаешь. Уймись, негораздок.

— Чего сказал⁈ Дед, самый умный что ль? — прошипел мажор. — Ты вообще знаешь, кто мой отец?..

Я встал. Уже явно окончательно оклемался, тело слушалось. Мажорчик хорохорился, швырял слова, а я подошёл спокойно и звонко залепил ему подзатыльник.

— Ай! — он вжал голову в плечи. — Ты что творишь, урод⁈

— Со старшими учись разговаривать нормально, — сказал я и тут же влепил второй. — А это тебе за «урода». Пока что оплеухой отделался. Но если будешь ещё пасть разевать — перейдём к другим, более жестким мерам. Усёк?

Он аж задрожал от злости.

— Ты кто такой вообще⁈ Да ты в курсах, что тут творится? Ну только дай выбраться. Ну батя придет… Ну я устрою…

— Если ты отсюда вырвешься, пацан, — сказал я спокойно, — то вряд ли это будет заслуга твоего бати. Скорее всего, вместе мы побег организуем. А если ты ни на что не способен, то слушай старших. И не вякай.

— Тебя, что ли, слушать⁈ — взвизгнул он.

И тут в разговор влез Ворон, который всё это время молча тянул сигарету, прислонившись к стене.

— Слышь, молодой! — крикнул он на меня. — А тебя кто старшим-то назначил? Чего-то я не понял…

— Я и назначил, — спокойно ответил я ему.

Он уже собирался что-то еще высказать, но вмешалась Лиза. Схватила Ворона за руку и на удивление громко гаркнула:

— Ворон, хватит гундеть! Что ты всё докапываешься до людей? Мы должны вместе думать, как отсюда выбираться, а не… — она покосилась на дедка и явно принялась выбирать выражения: — мериться, кто главный!

А девка-то с характером… это гуд, учтём.

В бараке повисла тишина. Даже мажорчик язык прикусил. Слова Лизы неожиданно прозвучали правильнее любых пощёчин.

— А вот это здравая мысль! — проскрипел, наконец, дед Ефим, подперев рукой бороду. — Учись, лысоголовый! — подмигнул он Ворону. — Бабёнка твоя дело говорит!

— Да хрен отсюда вырвешься, — процедил Ворон зло. — Всё уже перепробовал. Решётки — мёртвые, дверь снаружи железом обшита, толстенным листом стали. Тут она с виду хлипкая, доски… Сколько я плечом ни бил — даже не шелохнулась.

— Там, вообще-то, — вдруг зашипел мажор, — снаружи ещё и автоматчики! Вы дебилы или как? Хотите дверь вынести? А дальше что⁈ Нас из-за вас всех положат!

— Заткнись, сучонок! — взорвался Ворон, рявкнув так, что барак дрогнул. — Бесишь меня!

Мажор тут же притих, скривившись, сел на нары.

А парочка интеллигентов — те самые «неразлучники» — сидели рядом, словно в параллельной реальности. Муж и жена, похожие друг на друга, будто им одно лицо на двоих рисовали. Прижались друг к другу и не вмешивались в перепалки и крики, ничего не предлагали и никого не слушали. Казалось, только их оболочки здесь, а душами они где-то там, в другом мире.

Выяснилось, что мажора звали Костя. А интеллигентную пару — Евгений и Евгения. Женьки, короче. Даже имена одинаковые, блин… Как у людей это выходит?

Ефим, присев рядом со мной, тихо пояснил:

— Каждый день нам уколы ставят. Инъекции. Говорят — прививка. Но какая, к чёрту, прививка? Байду какую-то колют… Эх, ядрён патефон. Травят, что ль, али как?

Ответа от меня, конечно, никто не ждал. Все переглянулись. Каждый думал одно и то же, только вслух боялись говорить. Одни шептались, мол, это чтобы от инфекции лесной нас защитить, чумы какой. Бред, конечно… Другие говорили — чтобы мы «спокойные» были, чтобы психику уравновешивало. Кто-то вообще думал, что это экспериментальная вакцина от