Я так же сидел и смотрел на небо, пил чай без сахара и слушал белый шум и далекие позывные радиолюбителей, когда автомат-почтальон принес письмо от тебя. Письму я не был рад, и теперь ты знаешь почему. Я просто очень не хотел, чтобы ты узнал, как на самом деле идут мои дела.

P.S. В следующий раз пришли с письмом фотографию, где есть нормальное солнце.

***

Привет, брат!

Вот что меня всегда в тебе раздражало и настораживало – твои иллюзии того, что ты все можешь решить, и все от тебя зависит. На самом деле – это абсолютно не так. Однажды я подарил тебе книжку (кажется, на наше совершеннолетие в 12 лет) «Звезды и пыль» Жерара Солаля. Видимо, читал ты ее не очень внимательно, но там, среди текста и картинок было описание взрыва Сверхновой – очень точное, кстати. Ни один корабль и ни один портал даже близко не подберется к нашему сектору, отрезанному от других территорий Республики убийственной волной излучения, которым мы еще не научились сопротивляться. Уж извини, но свои проблемы я буду решать сам. Хотя, не мне тебя судить. Из нас двоих ты всегда обладал излишним оптимизмом, а я же видел вещи такими, какие они есть на самом деле.

Забавно, но тот мирок, на котором я охраняю забытый всеми богами склад и жду неизбежности, называется Гемина Темная. Символично. А вот Гемины Светлой не существует в природе. От нее осталось лишь полукольцо вокруг нашей планеты, после того как силы Лагранжа разорвали ее на мелкие части.

Хочу немного поведать тебе о своих наблюдениях. Оказалось, что в этой части города (а может и в этом полушарии) я абсолютно один. Тот дым в конце улицы оказался неспешно тлеющим мусором, горы которого подожгли еще, видимо, полгода назад. Сверху он мокрый после недавних дождей, но внутри, под тоннами хлама, он продолжает тлеть. Оно и к лучшему – нет ни соседей, ни ложных надежд, ни неизвестности.

И все же кое-что меня беспокоит. На прошлой неделе с письмом от тебя прибыл механический почтальон, как обычно, впрочем. Его левая рука оказалась выдрана с корнем прямо из сустава, а на корпусе огромные глубокие царапины. Но на Гемине Темной нет ни волков, ни собак, ни каких-либо других хищников. Мои расспросы ничем не увенчались – механический болван вообще не умеет говорить. Как мог, залатал ему руку изолентой. Не хотелось бы остаться тут совсем одному, если этого истукана где-нибудь закоротит во время дождя.

Но пока все тихо. Правда, вчера видел тень возле вторых ворот склада. Возможно, показалось, но буду проверять почаще. Зато, пока искал ружье, обнаружил в кладовке от кого-то из огромной армии предшественников старую радиостанцию. Попробую настроить. Может хоть так удастся напомнить о себе чертовой транспортной службе.

С нетерпением жду письма. От службы, конечно, с благими вестями, что для меня нашлась старенькая химическая ракета и немного топлива, которые унесут меня на относительно безопасное расстояние отсюда. На втором месте, извини, письмо от тебя и зарплатная квитанция с приколотым чеком. Эти чеки я скоро буду использовать как колоду игральных карт, чтобы раскладывать пасьянс на бесконечном досуге. Почтальон играть не умеет, а обналичить чеки мне негде – последнее отделение банка закрылось еще полгода назад.

P.S. Спасибо за фотографию. Соскучился по солнцу, хотя качество снимка – так себе.

P.P.S. И уточни уже в технической службе портального управления не выжгло ли тебе мозги после последнего перемещения – у тебя определенно провалы в памяти.

Брат.

***

Привет!

Знаешь, вроде бы как тысячу лет наша наука вырвалась из-под гнета инквизиции, звезды нам подарила, а вот точного ответа о влиянии космической радиации на таких старых маразматиков вроде меня все еще не дала. Но похоже, что я знаю это и сам – от радиации я становлюсь чересчур сентиментальным. Вчера вспоминал наше детство. Тебя в дурацкой шапочке с приколотым якорем. Вспоминал, как мы бегали по оврагам за нашим старым домом. Приходили под вечер в глине и паутине, облепленные колючками с головы до ног. И только эта твоя шапочка оставалась белой. Влетало, конечно, мне. Тогда уже пришла бумажка от школьного врача о том, что я попал под этот нечастный процент и никогда не смогу зайти в портал, не расплавив себе мозги. Тебе светило будущее среди звёзд, а мне должность инженера на местном заводе. Мне всерьез казалось, что после того письма родители стали любить тебя больше. Сейчас это кажется глупым, конечно, но тогда я пару раз убегал в овраг один и смотрел заплаканными глазами на трубы фабрики за рекой.

Кстати, тут тоже есть река. Но она безжизненная. Просто вода среди камней и песка, течет уже миллионы лет. Люди пришли, понастроили городов и спешно убрались отсюда, а заселить ее хотя бы мелкой рыбкой никто не удосужился. Так что рыбалка отменяется.

От службы пришла весточка. Ракета стоит на одной из лун в паре световых минут отсюда, но для нее нет топлива. Наша промышленность не очень-то работает для одного процента граждан, которым не повезло, и крем от загара для колонистов планет красных сверхгигантов производится в гораздо больших масштабах, чем химическое топливо. Железный однорукий болван принес мне бланк и письмо от тебя. На этот раз целехонек, но обрубок перемотал ему изолентой понадежнее. Обидно будет, если его все же закоротит. Похоже, что на этой планете кроме нас с ним никого и не осталось.

Ну как сказать никого… Вчера я обходил склад. По-прежнему заперто, но внутри я точно слышал какой-то шум. Пожаловался бы на крыс, но тут нет никаких крыс. В проулке между ангаром и стеной склада я точно видел какой-то силуэт. Выше меня раза в два и руки до земли. От Кольца в небе света мало, но похоже было на что-то очень неприятное и опасное. Похоже, что пора завязывать с бурбоном, который я отыскал в кладовой.

На этом раскланиваюсь.

Брат.

***

Братишка!

Сегодня кои веки вспомнил о тебе и