Шах аплодирует. Домовой гулко ржёт.

– Тебя же убьют за это, идиотина, – мрачно предсказываю я.

Повисает мёртвая тишина.

– Да ну, – беспечно отмахивается Токсин. – Я сразу сказал – яды экспериментальные, без понятия, как сработают. Мне ж всего восемнадцать, чё…

Не выдерживаю и отвешиваю ему подзатыльник.

– Ну и что мне с тобой делать теперь? – интересуюсь, пока Токсин, морщась, щупает голову.

– Я не знаю…

Я пока тоже не знаю.

Зато теперь я знаю, что «Братство свободных» существовало не только в Российской империи. И вот за её пределами его явно никто не громил…

Однако проблемы Токсина надо решать как можно быстрее. Лучше прямо сейчас.

⁂

Поздний вечер того же дня

Кабинет его величества Александра Третьего

Матвею Соболеву не сообщили причины, по которой его вызвал император. Хотя гадать особо не приходилось: дело касалось Никиты. Причём вопросы императора будут таковы, что ответить на них сможет только личный маг-защитник рода Каменских.

Это, разумеется, напрягало. Но не удивляло.

Матвей ни на секунду не поверил, что его величество и юный князь Каменский, вывалившись из портала, неделю неспешно прогуливались по подмосковным лесам. Дозвониться сегодня Никите он не смог. Но и так понятно: парень что-то такое императору продемонстрировал из своих новых умений.

Потому к аудиенции Матвей подготовился.

Александр Третий принял его не то чтобы радушно… но, скажем так, почти по-дружески. Предложил сесть и не следовать этикету.

– Мне крайне нужна кое-какая информация о вашем подопечном. Скажите, Матвей Евгеньевич, он всегда был настолько талантлив?

– Мне так не кажется, ваше величество, – ответил Матвей. Он представления не имел, успел ли император поговорить с графом Хатуровым, опекуном Никиты. Но в любом случае лгать было бы глупо. Да и ни к чему. – Я бы сказал, что он сильно изменился после того, как приехал в военный лагерь училища.

– Вот как… – задумчиво сказал император. – Что ж, чего-то подобного я и ожидал. И каким же князь был раньше?

– В детстве обычным. После смерти отца – слегка заторможенным. Потерявшим интерес к жизни, пожалуй.

– Неудивительно, – вздохнул император.

– Не совсем так, ваше величество. Конечно, трагедия сильно на него повлияла. Но недавно я выяснил основную причину.

– Я слушаю вас.

– Никиту Каменского около полутора лет пил химеринг.

Александр Третий вздёрнул брови.

– Подробнее.

Матвей изложил.

– И когда эта проблема разрешилась, князь, можно сказать, очнулся.

– А как она разрешилась?

– К сожалению, я не могу вам рассказать, ваше величество. Я давал клятву, вам известно, что это значит.

– Хорошо-о-о… – протянул император. – Вам известно о его втором даре?

– Да, конечно, ваше величество.

– И о том, что отец, по утверждению самого Никиты, обучил его весьма… необычным техникам?

Вопрос был сформулирован весьма странно.

– Я не присутствовал на их занятиях, – обтекаемо ответил Матвей. – Ваше величество. Я уверен, что могу развеять ваше недоумение. Вы позволите?

– А я недоумеваю? – усмехнулся император.

– Думаю, да, потому что ещё месяц назад я и сам недоумевал по поводу князя Каменского.

– Понимаю. И что, вы развеяли свои подозрения? – Последнее слово император выделил.

Матвей кивнул.

– Именно так. И я принёс вам документ, который подтверждает самое главное.

Он протянул императору папку, в которой находилось заключение генетической экспертизы на установление принадлежности к роду.

Его величество читал долго. Кажется, не один раз.

Подняв наконец глаза от бумаги, он спросил то же самое, чем месяц назад заинтересовался Хатуров:

– Здесь написано, что один из объектов исследования – образец сухой крови. Вы уверены, что это кровь Станислава Каменского?

– Абсолютно уверен, ваше величество.

– М-да…

– Это можно проверить. Вы же знаете, что образцы крови высших родов империи хранятся в Российском криобанке генетических материалов. Кроме того, экспертизу можно провести ещё раз, и уже не инкогнито, как это сделал я.

– Я верю вам, Матвей Евгеньевич, – кивнул император. В его голосе звучало явное облегчение. – И… благодарю за информацию. Теперь я, как и вы, могу быть уверенным, что князь Никита Каменский – действительно тот, за кого себя выдаёт.

– Да, ваше величество.

– Однако в силу недавних происшествий… я попрошу вас провести экспертизу ещё раз. Вас лично, потому что никого другого посвящать в это я не желаю. И со свежей кровью юного князя. Завтра же.

– Я понял, ваше величество. Сделаю.

Император встал. Матвей вскочил тоже.

После чего император протянул ему неименную банковскую карту. На предъявителя.

– Инкогнито, – добавил император. – Не представляю, сколько это стоит, – усмехнулся он. – Не возражайте. Кроме того, я хочу, чтобы вы проводили экспертизу раз в две недели. Сумеете? Просто на всякий случай.

Покидая Кремль, Матвей Соболев сумрачно подумал, что его величество перестраховывается напрасно.

Уж если после всего того, что он сам узнал о Никите, экспертиза подтвердила, что этот парень сын Стаса Каменского…

С другой стороны, чёрт его знает, что именно известно императору после неудавшегося похищения. Так что понять его величество, конечно, можно.

Глава 5

Я не люблю решать чужие проблемы.

Но жизнь сложилась так, что занимаюсь этим постоянно. Что в родном мире, что в любом другом. Так что привык.

А ещё надо привыкать к мысли, что мой родной мир – теперь этот.

К квартире Таш я поднимаюсь во втором часу ночи. Без тортика, но в сопровождении своего кошака и Кости Шаха, морда которого скрыта под глухой балаклавой, обнаружившейся в шкафу Токсина. Собственно, искал я там какую-нибудь тряпку именно для этой цели, так что Шаху повезло. Ну, если не считать того, что балаклава зимняя.

Рослый плечистый мужик выглядит в ней идеальным грабителем банков. И обливается потом, потому что московский октябрь выдался тёплым. Но ни слова нытья я от Шаха не слышу: видно, что он готов дышать свежим воздухом даже сквозь шерсть.

Засиделся, бедолага.

Не то чтобы он был мне нужен сейчас, но решать я собираюсь проблемы сразу троих людей. В том числе его. Так что пусть подышит воздухом, не помешает.

В подъезде инструктирую Шаха ещё раз:

– Молчишь, ничего не делаешь. Если есть посторонние – вырубаешь. Но не насмерть. Придуши там слегка или…

– Поучи меня, – буркает Шах.

В квартире вроде бы тишина. И я знаю, что двери в ней не скрипят.

Бесшумно вскрываю с помощью паука замки (заперто на два) и отодвигаю щеколду. Приоткрываю входную дверь, запускаю Крайта.

Шах, пользуясь моментом, сладострастно чешет морду под балаклавой.

Кошак возвращается быстро и транслирует мне обстановку: в квартире двое. Это сама Таш и незнакомый мужик. Оба спят.

Тратиться на иллюзию, когда в этом нет особой нужды, смысла не вижу. Как и прятаться, гуляя по Москве. Это Шах сейчас всех опасается, а мне незачем. Однако чёрт знает, с кем именно Таш сегодня развлекается.

Я заматываю лицо обрывком чёрной футболки, мимоходом пожалев об отсутствии второй балаклавы, и поднимаюсь на второй уровень квартиры.

В спальне, около просторного сексодрома, тускло горит ночник.

Жаль прерывать сладкий сон удовлетворённой женщины, но что делать. Особенно учитывая, что удовлетворял её вовсе не я.

– Милая-а-а… – хрипло шепчу в ушко. – Та-аш… Я пришёл, звезда моя…

Она вскидывается сразу, я едва успеваю уклониться от столкновения лбами.

– Вы кто?! – шепчет злобно. Сверкает глазами.

Ни истошного визга, ни глупого махания руками, ни попытки вскочить… Но Наталья Бородина достойна уважения не только за это.

Она – владелица известнейшего аукционного дома «Лотос», организатор чёрных аукционов, на проведение которых смотрит сквозь пальцы Тайная канцелярия. Она бизнес-леди, поднявшаяся едва ли не из нищеты без помощи и поддержки. Она ненавидит аристократов. Она член «Братства свободных». И моя любовница.

Теперь бывшая.

А ещё она красива. Даже сейчас, сонная, без макияжа. И пару секунд я с сожалением любуюсь её лицом.

– Я твоя совесть, Наташенька, – говорю всё так же хрипло, неузнаваемым голосом. – И твоя последняя надежда. Если захочешь.

За моей спиной отчётливо хмыкает Шах. Ну