– Кофе будешь? – спрашивает Сергей.

– Буду! – отвечаю с легким вызовом. Отчего-то не хочется, чтобы он уходил. К тому же ветер здесь прохладный, и я слегка озябла, но худи не надеваю из какого-то детского упрямства – ну когда еще в октябре погуляю в одной футболке. Поэтому горячий кофе кажется отличной идеей. Может, и в здание университета получится попасть? Мне интересно, что внутри, сквозь окна вижу просторный холл в мраморе, студентов, но хочется взглянуть и на аудитории, заглянуть в кафешки, полюбоваться видом с последнего этажа и сделать несколько фотографий.

– Тогда давай телефон.

Я теряюсь:

– В каком смысле?

Сергей смеется, протягивает мне свой смартфон и тянет руку за моим:

– Номер давай. Созвонимся. Сейчас бежать надо, а так бы поболтал с тобой, ты прикольная. Но дела, всегда дела, каждая минута на счету!

Наверное, я должна восхититься тем, что он тратит на меня драгоценное время, но испытываю лишь легкое разочарование. Без сомнений снимаю блокировку с телефона и протягиваю ему, забираю его смартфон, чтобы добавить свой контакт – я не против встретиться еще раз, с Сергеем удивительно легко, от него будто исходят флюиды радости и беспечности.

Он чмокает меня в щеку на прощание, и я окончательно впадаю в ступор. Мне бы его самоуверенность! Тупо смотрю, как Сергей убегает в сторону остановки. Он вдруг разворачивается:

– Не своди глаз с телефона! – кричит мне на бегу и уносится дальше.

А я невольно вспоминаю “Пиратов Карибского моря” – мой любимый фильм9! Как он угадал? На лице сама собой расползается улыбка. Сижу в сладостном оцепенении, слегка ошалевшая от этого внезапного знакомства. Наверное, со стороны выгляжу полной дурой. Прихожу в себя только через несколько минут, в голову сразу закрадываются сомнения. Что это было? Почему я повелась так легко, будто под гипноз попала? Проверяю телефон – все в порядке, кроме контакта “Красавчик Сергей” ничего нового не появилось. Да и не успел бы он ничего сделать, на всех важных приложениях стоят пароли, зря разволновалась. Снова улыбаюсь, теперь сама себе. Надо же, не успела приехать, а уже с парнем познакомилась. Будет, что рассказать маме.

Сижу еще какое-то время, пока не понимаю, как сильно устала. Не физически – морально. День получился очень длинным, полным противоречивых эмоций и странных открытий. Слишком, слишком много всего! Появление Сергея стало последней каплей. Теперь мне очень хочется спрятаться от всех, чтобы прийти в себя и восстановиться.

Замечаю, что воздух стал прохладнее и солнце не греет так, как днем, а небо – розовеет, наливается закатом. Смотрю на часы и ужасаюсь – почти шесть вечера! Сколько же я тут просидела? К Студгородку я приехала, когда еще двух не было! Натягиваю худи, включаю музыку пободрее и быстрым шагом иду к остановке. Мне везет, сажусь на автобус, который идет прямиком мимо автовокзала, не приходится пересаживаться в центре, но все равно, когда добираюсь до улицы Ревякина, закат давно погас, и на улице темно. Вечер в Севастополе наступает рано и удивительно быстро, почти без предисловий, будто кто-то выключает рубильник. И от этого не по себе. Почти бегу по малоосвещенной Ревякина, юркаю в дедулину калитку. На соседском участке тишина, лавандовый особняк дружелюбно светит окнами.

В дедулином же доме темно и безмолвно. В гостиной над диваном светится торшер – дедуля читал, да так и уснул с открытой книгой, и на кухне горит лампочка над варочной панелью, освещая накрытую полотенцем кастрюлю. Кушать хочется, даже очень. После завтрака я перекусила лишь мороженым и кофе – таким долго сыт не будешь. Сперва подхожу к дедуле, убираю книгу, которая почти выпадает из его рук. Осторожно накрываю его пледом, недолго смотрю как он спит: морщинки возле глаз почти разгладились, на лице благостное выражение. Потом выключаю свет и на цыпочках прохожу на кухню. Под полотенцем обнаруживаю чугунный казанок, полный гречи с овощами и мясом, еще теплой. Накладываю полную тарелку и ужинаю в тишине и полумраке. Не хочется ни читать, ни музыку слушать. Тарелка пустеет очень быстро. Не скажу, что сильно люблю гречку, но эта – безумно вкусная, все же дедуля мастер готовки, не только сладости ему удаются. Недолго раздумываю над добавкой, но решаю ограничиться чаем и пастилой. Кажется, дедуля советовал лавандовую?

Сама не знаю, что вдруг на меня находит. Банка с пастилой стоит на второй полке. Встаю на носочки, чтобы дотянуться, задеваю коленкой дверцу нижнего шкафа, и понимаю, что она открыта. Шкаф не заперт! Тот самый, куда дедуля спрятал бархатный мешочек с лекарствами от Гектора! Замираю в нерешительности, прижимая к груди банку с лавандовой пастилой. Любопытство борется с воспитанием недолго – в конце концов, я здесь, чтобы помочь. А как я это сделаю, если меня держат в неведении? Отставляю пастилу и опускаюсь перед дверцами. Мне не по себе. Не только потому, что собираюсь сделать то, что воспитанные девочки обычно не делают. Обстановка вокруг, эти тишина и полумрак, наполняют кухню таинственностью.

Все же решаюсь, осторожно открываю дверцу, стараясь не шуметь. В глубине шкафчика вспыхивает свет – хм, удобно. Первым делом беру бархатный мешочек и вытаскиваю одну из ампул… Ну да, если бы. Озадаченно хмурюсь. На медицинскую ампулу это похоже только тем, что сделано из стекла. Пузырек, скорее, напоминает те, в каких иногда продают таблетки. Валерьянку, например. Только крышка не пластиковая, а из пробкового дерева. Надписей никаких. Внутри плещется и чуть поблескивает в смутном свете темная жидкость. И что это за лекарство? Открыть не решаюсь, возвращаю странный пузырек обратно в мешочек, откладываю в сторону и заглядываю в шкафчик.

Содержимое меня обескураживает. Сперва думаю, что дедуля хранит тут специи и книгу с рецептами, вот только непонятно, зачем их запирать, еще и на сложный кодовый замок. Но я никогда не видела, чтобы специи хранили в таких банках: тут и глиняные пузырьки, и пузатые флакончики из толстого разноцветного стекла, и узкие деревянные, похожие на миниатюрные амфоры. Много новых, очевидно современных, но некоторые кажутся очень старыми, чтобы не сказать древними. Одни запечатаны сургучом, другие открывались и теперь плотно заткнуты обернутыми тканью пробками. Пузырьки аккуратно разложены по плетеным корзинкам – возможно, в этом есть какая-то система, но мне она не очевидна. Осторожно перебираю их – ощущение, что роюсь в закромах археолога или вовсе алхимика. Беру один из глиняных пузырьков, чтобы