Музыка обрывается на полуслове, так же внезапно, как и началась. Продолжаем пить чай. Я вообще не знаю, что говорить или делать. Звякает дедулин телефон, он быстро читает сообщение и смотрит на меня.

– Видишь, как удачно. У меня срочный заказ, нужно поработать.

– Давай я останусь, помогу! – предлагаю я.

– Еще чего! Остановка через дорогу, прямо у автовокзала, ты же проходила мимо?

Меня что, выпроваживают из дома? Ладно, настаивать не буду. Послушно киваю, ставлю чашку в посудомойку, проверяю волосы – самое время досушить новеньким чудо-феном. Узнаю, наконец, почему он такой волшебный.

– Садись на любой топик, они все идут к центру.

– Топик?

Дедуля улыбается:

– Маршрутка. Так тут иногда называют маршрутки, привыкай. Автобус или троллейбус тоже подойдет. Выходи или на Нахимова или даже на Ушакова – по Большой Морской обязательно нужно прогуляться.

Собираюсь быстро. Досушить волосы, уложить брови и мазнуть блеском по губам. Натянуть футболку и джинсы, покидать в маленькую сумочку самое необходимое: телефон, кошелек, ключи, которые дедуля предусмотрительно положил на мой стол. Недолго думаю и беру с собой худи – по-прежнему боязно в октябре выходить на улицу в одной футболке.

Мне кажется, стало еще жарче. Тут вообще зима бывает? Солнце светит во всю, воздух пахнет зеленью. На улице ни души. Зато в соседнем дворе шумит вода и негромко поет Фредди Меркьюри. Минуту стою, размышляя, что делать. Разглядываю забор, что отделяет наш участок земли от соседского, и замечаю в нем небольшую калитку. Запорный крючок и петли заржавели – калитку давно не открывали. Но раньше, выходит, пользовались? Чтобы ходить друг к другу короткой дорогой? Сейчас высокий соседский забор стоит вплотную к нашему, полностью блокируя калитку. В чем смысл?

Соседи интригуют все больше, поэтому решаюсь, выхожу на улицу, иду к роскошным воротам, решительно вдавливаю пуговку звонка и слышу далекий мелодичный динь-дон. Шум воды обрывается, гравий шуршит под чьими-то ногами, дверь распахивается и я невольно отступаю на шаг.

Парень, что открыл и теперь вопросительно пялится, не сильно старше меня. Обнаженный выше пояса, волосы взъерошены, в одном ухе поблескивает серьга, джинсы местами промокли, на правом предплечье затейливая татуировка. Красивый. Совсем другой красотой, не такой, как у Гектора. Этот молодой, самовлюбленный и нахальный. Хоть бы они были братьями!

Брови парня вопросительно приподнимаются, и я вспоминаю, зачем пришла.

– Привет, – зачем-то тяну гласные, чувствую себя полной дурой.

– Привет, – кивает парень.

– Я Яна.

– Яяна? Это твое имя? Занятное…

Его насмешливый взгляд сбивает с толку.

– Просто Яна. Я внучка Эдуарда Сергеевича, – показываю на наш невзрачный домик.

Он глядит на дедулин дом, потом на меня, веселья как ни бывало, взгляд становится растерянным, потом внимательно-заинтересованным.

– Серьезно? Из Питера? Фен понравился?

Хорошая осведомленность. Киваю, отвечая сразу на все вопросы.

– Я Гера, – он вдруг улыбается, продолжая разглядывать меня, вытирает ладонь о джинсы и протягивает мне.

Неожиданно. Слабо жму его пальцы. Заглядываю за спину. Двор ухоженный и красивый: аккуратные гравийные дорожки, пестро цветущие хризантемы и аккуратно подстриженные кустарники, даже небольшой фонтанчик. На парковке перед домом – черный джип-паркетник, миниатюрный белый седан и… мотоцикл. На ступенях, что ведут к входной двери, – горшки с цветами. Успеваю заметить турник и натянутый между деревьями гамак, а потом Гера пододвигается, заслоняя мне обзор.

– Ты познакомиться? – он забавно двигает бровями, то ли заигрывает, то ли так изображает заинтересованность и любопытство. Невольно улыбаюсь – а этот парень забавный. В чем-то даже милый.

– Я… Да… И попросить хотела. Музыку больше не включай так громко, как полчаса назад, ладно?

Гера кажется озадаченным, мельком глядит на дедулин дом.

– Эдуард Сергеевич не возражает.

– Времена меняются. Теперь возражает. И я тоже.

– Ясно. Но извини, ничего не могу обещать, – Гера складывает на груди руки.

На мгновение теряюсь. Вот это наглость!

– Ты шутишь?

– А тебе смешно?

Пару мгновений пялимся друг на друга. Я – возмущенно. Гера – равнодушно-спокойно. Он не собирается ничего менять, мои просьбы ему до лампочки, он просто просто ждет, пока мне надоест качать права и я уйду.

– Слушай, – чувствую, что начинаю закипать. Но он не дает мне договорить. Голос его звучит твердо и серьезно.

– Музыка играет не просто так. Эдуард Сергеевич в курсе. Можешь спросить его, он объяснит, если посчитает нужным. Извини.

– Ты знаешь, что он серьезно болен?

Гера просто кивает, давая понять, что в курсе:

– Конечно. Мы с братом помогаем ему… ну… с лекарствами и вообще.

Обычно я сдержанная, не люблю прилюдно показывать эмоции, особенно перед теми, кого впервые вижу. Но тут я взрываюсь. Наверное, для меня его наглость и равнодушие становится последней каплей в чаше сегодняшнего дня. Все знает, значит, все понимает, и наплевать?! Пользуется тем, что больной и пожилой связываться не станет? И этот второй, Гектор, кажется, и что за дурацкие имена, как он говорил с дедулей, ничем не лучше! Братья они, значит. И не удивительно – друг другу под стать.

– Музыку не врубай громко! – заявляю решительно, голос дрожит от бушующей внутри злости. – Дедуле отдыхать надо, он спит днем! И AC/DC совсем не к месту.

– Не любишь AC/DC? – брови Геры удивленно взлетают. – Я могу…

– Не люблю, когда наглеют. Продолжишь – вызову полицию.

Успеваю заметить что-то похожее на удивленное восхищение на его лице. Он реально улыбается! Разворачиваюсь и решительно иду в сторону автовокзала. Спина горит от его взгляда. Хочется обернуться, но сдерживаюсь, сую в уши наушники и врубаю Мою волну. По иронии судьбы Алиса подсовывает мне именно “Highway to hell”.

Глава 3. Глупость

Мне везет – автобус приходит быстро. Выхожу на площади Ушакова, недолго любуюсь Матросским клубом и наблюдаю за сухим фонтаном. Под “Sunrise Avenue” прогуливаюсь по Большой Морской, по пути ем мороженое в кафе “Снежинка” – название вызывает детский восторг, и я не могу пройти мимо. В центре осень чувствуется сильнее, но как-то по-особенному: нет привычного желтого и красного на деревьях, те немногочисленные, что начали сбрасывать листья, выглядят так, будто не к зиме готовятся, а увядают от жары и засухи. Брожу перед гостиницей “Севастополь”, пытаясь угадать, какое из кафе и ресторанчиков принадлежит Гектору. Потом спускаюсь по вымощенной брусчаткой улице Айвазовского, оказываюсь на набережной и надолго замираю, чтобы полюбоваться морем. Беру большой стакан кофе и иду к сувенирным лавкам. Чего там только нет: поделки, косметика, одежда и украшения, значки и стикеры, посуда с восточной росписью, чай и сладости. Удержаться