Кто-то закричал. Мое лицо забрызгала горячая кровь. Вокруг звенела сталь. Пиромант, шатаясь, шел к нам, тщетно пытаясь зажать зияющую на шее рану, в покрасневших глазах читалась мольба. Он упал, и из дыма выскочила пара рыжебородых захватчиков из Скаллгрима, перемахнула через его тело и замахнулась топорами над головой Мартена. Он уклонился, его клинок скользнул по лицу, оставив от челюсти и шеи кровавые рваные следы. Он повернулся, чтобы обменяться ударами со вторым нападавшим, и это было ошибкой. Первый воин был окутан красным туманом ярости и даже не заметил смертельной раны. Он замахнулся топором в спину Мартена. Я без раздумий вонзил Расчленитель в бок безумца и перерубил его. Это подействовало: он рухнул как подкошенный, почти развалившись на две половины. Мартен удивленно оглянулся, но ему пришлось сосредоточиться на воине, стоявшем перед ним.

Чарра сражалась рядом со мной и кивала, когда стряхивала кровь с меча. На ней не было ни царапины. Она всегда была готова к драке. Такой ее сделало жуткое детство, которого не пожелаешь и врагу. На нее бросился человек с топором, но упал с торчащим из глаза ножом. Чарра посмотрела на витую рукоять ножа, а затем на свою дочь, метнувшую его.

– А ну тащи сюда свою жалкую задницу! – выкрикнула Чарра.

Лайле не грозила реальная опасность, она легко пробиралась к нам сквозь врагов, оставляя их с перерезанными глотками.

– Я прекрасно поняла, куда ты улизнула. Я не уйду, потому что нужна тебе.

Чарра хмыкнула, отразила удар топора раненого скаллгримского воина и проткнула его насквозь.

– Просто держись рядом.

Спорить было поздно, да и отправить дочь в свою комнату, оставив без ужина, тоже не получилось бы.

Двух штурмовиков с тыла атаковал огромный волосатый зверь. Всю видимую поверхность его кожи покрывали татуировки и шрамы в виде рун, а кольчуга и шлем тонкой работы выдавали в нем капитана волчьего корабля. Он взмахнул двуручным топором со светящимися злой магией рунами, потом еще раз. Крепкие шлемы раскололись, и оба рыцаря упали.

Он направился прямо к Эве, с ошеломляющей силой и скоростью снося всех стражей на своем пути. Одаренный! Эва увернулась, и его удар снес ей шлем, но не голову.

Оставшиеся штурмовики оттеснили его, дав возможность нам с Эвой бежать к титану. Вокруг звенела сталь, кричали люди, вспыхивала магия, а мы неслись вперед, не поднимая головы.

От сверкавших вдалеке молний у меня волосы вставали дыбом. Каждая вспышка света вырисовывала гору корчащейся плоти. Она стала больше – нет, ближе. Перспектива исказилась, и понять масштаб было невозможно. Магаш-Мора больше не двигалась к армии Арканума. Она направлялась к нам. Мы побежали еще быстрее.

Вскоре из дыма возникла тень Похоти.

Эва остановилась и подняла ключ активации. Откуда-то с небес раздался громовой кашель, и воздух завибрировал от пронзительного гула, от которого у меня заныли зубы. За ним последовали скрежет металла и неуклонно нарастающий грохот.

Клянусь пустыми яйцами Костлявого, я не подойду к этой махине ближе! Оставшиеся в живых стражи понятия не имели, что происходит. Все опасливо вглядывались в смог, а большинство начало пятиться. Мое отступление остановил тычок острым клинком пониже спины. Я обернулся и увидел качающего головой Мартена.

– Рехнулся? – спросил я, перекрикивая шум. – Зачем тебе приближаться к этой штуковине?

– Заткнись, – ответил он, нажимая посильнее.

Остальные санкторы окружили меня, держа наготове мечи и не сводя глаз с Расчленителя. Я не мог сражаться сразу с тремя – даже двое молодых умели убивать магов-изгоев, – поэтому стоял смирно. Ни к чему обострять и без того сложную ситуацию, я должен сохранять спокойствие и ждать своего шанса. Чарра и Лайла подошли ближе. Я пытался предупредить их взглядом, но они его проигнорировали. Чарра намеревалась помочь мне даже ценой собственной жизни.

– Почему ты спас меня сегодня? – спросил Мартен, слегка ослабив нажим клинка.

– Это мой дом. Мы на одной стороне, – озадаченно сказал я. Он не ответил. – Разве нет?

Поднявшийся ветер понес дым на восток. Рядом с Эвой на мостовую опустилось огромное колено размером с телегу, круша булыжники в пыль. Нас засыпало грязью и птичьим пометом. Сквозь клубы дыма проступило громадное, нечеловечески красивое лицо Похоти. Красота эта была ужасающая, зловещая: надменная железная улыбка – последнее, что видели перед смертью тысячи людей.

Улицу пронзил меч размером с крупное дерево, за ним появилась огромная перчатка и опустилась к земле. Эва положила ключ на ладонь боевой машины. Пальцы с лязгом сомкнулись и поднялись к лицу. С металлическим лязгом челюсть Похоти опустилась, и титан проглотил ключ. В глазах Похоти вспыхнул зеленый огонь.

Из глубины закованной в доспехи груди вырвался скрежет и лязг металла. Звук был какой-то неправильный, может, эта штуковина вообще не работает после стольких лет. Титан вздрогнул и остановился. Из открытой пасти вырвался десяток полых металлических змей и потянулись к нам. Вместе с ними вылетела куча старых костей и человеческий череп.

Мартен заговорил холодно и жестко:

– Как и опасался Крандус, источник силы титана истощился. Ему требуется новая жертва.

Проклятие.

Мартен шлепнул меня по запястью плоской стороной меча, и Расчленитель выпал из онемевших пальцев. Я выругался и уклонился от второго удара, едва не угодившего в голову. Меня охватил тошнотворный ужас. До падения древнего Эшарра кровавое колдовство не было вне закона – титаны получали силу от принесенных в жертву магов. В целом это было сродни чудовищу, уже опустошавшему Сетарис, и я не собирался умирать подобным образом.

– И чему я удивляюсь? – произнес я. Так вот что поручил ему Архимаг во время краткой приватной беседы. Яростным взглядом и выразительным мотанием головы я не дал Лайле всадить клинок в шею Мартена. Пока. Что бы ни случилось, я не позволю им с Чаррой здесь погибнуть. – Арканум всегда хотел меня убить. – Я плюнул на сапоги Мартена и размял онемевшую руку. – Я нужен вам? Так идите сюда. Я вырву ваши поганые глотки зубами.

Мартен зарычал и угрожающе замахнулся мечом.

– Гоните его к титану.

Эва ничем не помогла и не помешала нам, разрываясь между необходимостью выполнять приказы и нежеланием участвовать в злодеянии. Остальные стражи собрались вокруг молодого санктора, протягивая ко мне руки.

И тут дела пошли совсем скверно. На другой стороне улицы, вне досягаемости санкторов, из дыма вышел Харальт. Из его ладоней вырвалось белое пламя