Вдруг дриада на диване как-то странно задрожала. Её лицо скривилось, будто она испугалась чего-то, но вскоре снова разгладилось. Может, это реакция, что я слишком стукнул ножкой бокала о стол, пока наливал вино?

Убедился, что с Машей всё вроде в порядке, и вернулся к своим мыслям.

Да, есть ещё одна действующая сторона. Хм… единственная ниточка к ней, пожалуй, сам баронет Верещагин. Странно, я раньше не думал об этом с такой стороны. Почему? Думал, что он слишком мелкая сошка, чтобы быть связанным с кем-то посильнее? В принципе, так оно и есть, но вот его отец…

Или слишком сосредоточился на ниточке через слепки зубов? Которая почти распуталась, вот только послание Билибина с именами убийц и новой зацепкой сгорело. А самого Билибина след простыл.

Я не заметил, как допил всю бутылку. А яснее ничего не стало, только голова начала гудеть от всех этих мыслей. Ясно одно. Мне нужно стать сильнее и быстро. Я к этому и шёл. Уже добыл часть ингредиентов — выкупил у Лесниковых за кикибаллы. Но это ещё не всё. Остальные ингредиенты для самого мощного усиливающего зелья Дубовых ещё предстоит раздобыть.

Решено: сперва займусь зельем, чтобы подготовиться к новой встрече с цесаревичем. Своих попыток он не оставит. Однажды мне предоставится возможность самому с ним расквитаться. И я буду к ней готов.

После зелья займусь поисками Билибина. Хотя прямо сейчас я могу позвонить его жене, вдруг он уже объявился?

Я тихо встал с кресла, стараясь не потревожить Машу. Её небольшая, но соблазнительная грудь под топом мерно вздымалась. Сквозь крупную вязку вызывающе проглядывали тёмно-зелёные соски. Прошёл к телефону на столике возле входной двери и снял трубку.

Звонок герцогине Билибиной ничего не дал. Герцог за эти несколько дней не объявился. Но Марина не выказывала беспокойства. Сказала, что это нормально для её супруга, когда он отправляется по какому-либо поручению Императора или просто по работе. Служба статского советника в Имперской Канцелярии такая.

Попрощавшись и положив трубку, отходить от телефона не стал. Набрал ещё один номер. Пятигорской больницы. Хотел узнать о состоянии баронета Верещагина. Во время нападения на академию он был ранен сильнее всех и с тяжёлыми ожогами поступил в госпиталь. И долгое время не выходил из комы. Дежурная медсестра ожогового отделения, снявшая трубку, сообщила, что Верещагин Алексей (забавно, тоже Алексей, как цесаревич… но это просто совпадение) выписался неделю назад.

Жаль. Вот и оборвалась ещё одна ниточка. Надо было дежурить у этой больницы!.

Не сумев совладать с волной раздражения, саданул трубкой по чёрному аппарату. Телефон отозвался жалобным звоном.

Ладно, сделанного не вернёшь. Он же не исчез бесследно, в академии еще встретимся. Добавлю себе в список дел его поиски.

Вдруг тишину, царившую в комнате, разорвал истошный женский крик. Кричала Маша. Я бросился к ней и, схватив за плечи, принялся трясти. Её лицо с закрытыми глазами исказила гримаса ужаса.

— Маша! — звал я. — Очнись, Маша! Иди на мой голос!

Она не откликалась. Всё продолжала кричать, отчего у меня кровь в жилах стыла.

Ну вот надо было мне трубкой так громко ударить!

— Маша! Маша! Ну же!

Она никак не желала возвращаться из Духовного пространства. Всё бесполезно. Я сел рядом на пол и попытался провалиться в медитацию. Это оказалось непростой задачей под крики ужаса дриады. Сердце разрывалось от желания спасти её.

В конце концов я всё же смог провалиться в транс и позволил нашей с ней связи увести меня к ней.

* * *

Если есть у людей, гномов, эльфов и всех остальных рас экзистенциальный враг, то он сейчас возвышался надо мной.

Связь привела меня сразу к дриаде. И я оказался посреди абсолютной пустоши. Ни одного деревца до самого горизонта, только нагромождения камней, пустыня и потрескавшаяся земля. И сумерки. Потому что огромное нечто загородило собой солнце Духовного пространства.

Трудно описать это словами. Тёмная махина. Она напоминала огромную овальную голову, но без лица. Угадывались надбровные дуги, нос, подбородок, но глаз, рта и ноздрей не было. За головой тянулось остальное тело, напоминающее тело слизня или пиявки. Недлинное, сужающееся к концу.

Шагало оно с помощью толстых ног, похожих на гигантские арки неправильной формы. Чёрные, с прожилками фиолетового огня. Ног было четыре. Но от тела твари к земле тянулись сотни и тысячи тонких волосков. По крайней мере, издалека они казались волосками, но то были гибкие трубки.

Тварь шагала, проминая под собой почву, а трубки впивались в землю и вытаскивали зверей Духовного пространства наружу. Я видел, как эти трубки мгновенно высасывали их духовную энергию.

Само чудовище было далеко. В километре или даже больше от меня. Но несколько волосков протянулись прямо сюда. И сковали дриаду. Возникало ощущение, что они хотят разорвать её на части. А одна трубка, чуть толще остальных, тянулась к её затылку.

Осознав, что для дриады это ничем хорошим не кончится, подскочил к Маше и схватился за эти трубки. На ощупь они оказались адски холодными и скользкими. Даже одно прикосновение будто высасывало из меня силы.

Поэтому медлить я не стал и начал их рвать. Одну за другой. Первой порвал самую толстую. Затем остальные, что держали Машу за руки и ноги. Это привлекло внимание монстра, и он обратил ко мне свой огромный лик.

Здоровая махина. А от её «взгляда» по моему телу забегали духовные мурашки. Но зато Маша пришла в себя.

— Нет, нет… — стонала она, слабо отбиваясь от моих рук.

Я успокоил её, нежно погладив по щеке.

— Это я, это я, — повторял как заведённый, не сводя глаз с нечто.

От тяжёлой поступи содрогнулась земля, и к нам устремились несколько десятков этих волосков. Дриада как раз окончательно пришла в себя и сбила половину из них духовными иглами. Со второй половиной я разобрался сам, ловя их и разрывая на части. Из обрубков на землю хлестала чёрная жижа, фонящая чужеродной духовной энергией.

— Что это за хрень⁈ — прокричал я, перекрывая вдруг поднявшийся ветер.

— Не знаю! Давай убираться отсюда! — ответила дриада.

Она потянула меня за руку, когда мы разобрались с последним волоском. Наверно, к маяку, чтобы выбраться.

А я понял, откуда взялся ветер. Беззубый и безгубый рот просто пылесосил всё пространство вокруг. От его всасывания ветер поднимал небольшие камни. Я