– В настоящий момент он под следствием в Суде справедливости под Орденом магов. Он прошел все предложенные мной проверки, но, учитывая последние события, это разумная мера предосторожности.

– До сих пор все, что я сказал, подтверждалось, – ответил я. – То, что ты терпеть меня не можешь, не означает, что я ошибаюсь.

Столбы дыма поднимались из множества мест, а ворота города были так запружены потоком бегущих от резни моряков, докеров и пастухов, подгонявших остатки скота, что закрылись только сейчас. Флот Скаллгрима скоро пристанет к берегу – если только маги, направленные к стенам, не сумеют сжечь в пепел их корабли до того, как те подойдут.

Шадея поджала губы, размышляя:

– Вопреки тому, что ты думаешь, маг Бродяга, никакой особенной неприязни я к тебе никогда не питала. Ты мне вообще безразличен. У меня также нет убедительных свидетельств, что ты пользовался своим Даром во зло, хотя набор слухов насчет тебя чрезвычайно богат. – Она оглянулась, и от этого равнодушного взгляда по моей спине пробежала дрожь. – Будь у нас такие свидетельства, тебя бы утилизировали.

Я едва сдержал гнев:

– И ты думаешь, я поверю? Ни один из вас не желает видеть здесь так называемого тирана.

Шадея надолго задумалась. Эва переминалась с ноги на ногу, металл и кожа поскрипывали. Она явно чувствовала неловкость от напоминания о том, на что способен мужчина, которого она только что держала на руках.

– После эры тиранов письменной истории не сохранилось, – сказала Шадея. – Но думаю, что и в устных преданиях есть доля правды, со временем искаженной. Самые старые сказки повествуют о временах, когда люди сбивались вокруг костров, боясь бродящих по ночам жутких существ, уносящих спящих детей и распространяющих безумие и болезни. Человечество в этом мире не одиноко.

Я растерянно заморгал, сомневаясь, что правильно ее понял:

– А потом ты скажешь, что в твоей жуткой мастерской в банках плавают образцы призраков, огров и темных сущностей, а все монстры из сказок моего детства реальны?

Она усмехнулась:

– Тебе кажется это странным, хотя ты сражаешься с демонами, порождением чужих миров за Покровом? Или ты забыл то создание, что нашел в катакомбах мальчишкой?

Эва выглядела сбитой с толку ее словами так же, как и я. Содрогнувшись, я взглянул на Шадею, вспоминая вид огромных костей и покатого черепа с третьим глазом во лбу.

– Я думал, то был древний маг, измененный магией.

– То был труп того, что мы зовем огром, – сказала она. – Огарим, если предпочитаешь устные горские предания, менее искаженные, чем наши. Не одно столетие обнаруживались различные артефакты, доказывающие присутствие в Каладоне этих созданий. Но обычно магам низкого ранга вроде вас подобные сведения не сообщались.

Я облизнул губы:

– Тогда почему ты сделала это сейчас?

– Еще одна и последняя попытка отвратить тебя от темного пути, – сказала она. – В мифах говорилось, что некоторые демонические создания принимали облик людей, а другие вселялись в мертвые тела грешников. Исходя из современных теорий, магия постепенно адаптирует своих носителей, чтобы их род выжил, несмотря на окружающие опасности. И тогда логично предположить, что когда-то тираны могли служить для выявления подобных замаскированных сущностей. Нюхачи, вероятно, тоже – это две различные реакции человеческого организма, выработанные для борьбы с одной и той же угрозой.

Очевидно, она решила, что я не поверил, потому что поспешила продолжить, правда, несколько раздраженно от того, что увлеклась изложением своих любимых исследований темных сущностей.

– Как бы ни привлекательно выглядела такая гипотеза, я считаю, ты вполне можешь найти себе достойную цель на ближайшие годы. Неразумно отбрасывать какой-либо инструмент, если он не кусает руку владельца.

Я сглотнул. Ничего подобного никогда не приходило мне в голову.

– Цель? Для меня?

Шадея улыбнулась – зрелище ужасающее.

– Как по традиции, так и в соответствии с семейными отношениями, мне суждено было вступить в брак с высокопарным болваном из высшей знати и нарожать ему выводок пискливых младенцев. Я выбрала иной путь. Шадея и замужество? О боги, нет. Дети? Я думаю, всем вовлеченным повезло избежать такого удара, это было бы как топором по лицу. Ты тоже можешь пойти другим путем, если захочешь.

Внизу к сетарийскому берегу пристали три корабля с волчьими головами, авангард флота, дикари уже яркими точками мелькали на берегу. Пироманты на городских стенах начали сжигать их огненными стрелами.

– Что за безумие бросает их на приступ городских стен? – покачала головой Эва, глядя на бойню.

Прежде чем я успел ответить «держу пари, что это как-то связано с кровавым чудищем под землей», Шадея резко повернулась в сторону Крольчатника.

– О нет, – сказала она, и я впервые в жизни увидел испуганную Шадею.

Земля задрожала. С окрестных зданий падала штукатурка, со скальных стен Старого города дождем посыпались камни. Мой разум тоже дрожал. Жестокая боль пронзила голову между глаз. Я закричал, смутно чувствуя, как руки в стальных доспехах поддерживают меня, не позволяя упасть.

– Что с ним такое? – спросила Эва.

Я дрожал и бился в ее руках.

Как сквозь сон я почувствовал, что пальцы Шадеи прижимаются к моим запястьям и шее, а потом поднимают веко. Боль была не моей, а вгрызалась извне, обходя любую защиту, которой я пытался ее блокировать.

В конце концов мои руки отчаянно вцепились в рукоять Расчленителя. Ярость врезалась в боль.

Шадея зашипела и отдернула руку:

– Бросай его!

Эва отпустила меня и, отступив в сторону, извлекла поблескивающий зелеными искрами меч. Я шлепнулся задом на землю, но тут же перекатился и встал, держа в руке нож, мои губы кривились в диком рыке. Я почти не замечал окружающих, рык был обращен в сторону Крольчатника, где только что в облаке пыли обрушилась целая улица ветхих доходных домов.

Шадея махнула стоявшим позади стражам, но я сосредоточился лишь на источнике боли, сверлящей переносицу.

Далеко, в самом сердце Крольчатника, вверх взметнулись осколки древесины и камня. Жилой квартал вспучился, рассыпался на куски. В этом облаке обломков и смерти из подземной глубины Костницы поднималось нечто огромное, мясистое и лоснящееся. Изнутри существа неслись мысленные крики – оно поглощало обитателей разваливающихся домов. И я чувствовал боль всех, на меня обрушились все страдания обитателей квартала, не совсем живых, но ужасающе далеких от смерти. На поверхность вылезла только часть огромного существа, но внутри, в глубине той вопящей массы, я уже ощущал Дары десятка зрелых магов, окруженных бесчисленными магорожденными с их жалкими каплями. Меня невольно влекло к одному из многих, к источнику боли, поднимавшемуся из глубины.

К Линасу, моему брату по узам Дара.

Я