Грейдер поиграл желваками и сказал:

— Значит, нужно копать под все крупные корпорации. Хреново.

— Да, — кивнул я. — И искать связи с министрами, военными, банкирами. Кощей — только верхушка, за ним стоят серьезные силы. Ребята, которые долго готовились подмять мир под себя, и сейчас пришли в движение.

— Что ж, — Грейдер откинулся в кресле, — у нас уже есть первый козырь. Министр обороны оказался связан с Ледорубом. Сейчас его допрашивают. Если повезет, он расскажет что-то полезное.

Я качнул головой:

— Этого недостаточно. Нам придется начать собирать собственные силы и сейчас. Потому мне критически важно сохранить деньги, которые у меня есть. Я найму команду адвокатов, но есть риск, что город потребует компенсировать все убытки. В этом случае, мне придется… не делать этого.

Грейдер кривовато усмехнулся:

— Сбежишь? А, ясно, ты держишь деньги в банке Плутоса?

— Именно. Заморозить мои счета не выйдет, а юрисдикция местных властей заканчивается вместе с территориями, принадлежащими Ходдимиру. Оставаться в городе я в любом случае не планирую.

— Чувствую, что ты чего-то недоговариваешь, парень.

Я внимательно посмотрел на генерала:

— У Кощея есть передовые технологии. Очень передовые. Возможно, инопланетного происхождения.

— Наследие Великой миграции пришельцев?

— Вероятно. Но при этом, кхэм… Он яростный ксенофоб. Не уверен, что он демонстрирует этот недостаток публично. Но, возможно, это поможет вам разыскать его быстрее. Если он придет к власти, начнутся зачистки городов от всех нечеловеческих рас.

Генерал тяжело вздохнул:

— Кощей… ксенофобия… геноцид… Черт, Волк, а ты уверен, что это не паранойя? Может, это просто очередной жадный до власти ублюдок?

Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Разумеется, он — жадный до власти ублюдок. Который финансирует террористов в десятках городов одновременно. Важно ли для нас, что у него есть фетиш? Да, но только в качестве зацепки. И нет, это не паранойя. Вы только что видели, на что готовы пойти его марионетки. Сколько разрушений они могут причинить. Если ничего не предпринять, случится катастрофа, которая переплюнет вторую межконтинентальную.

В кабинете повисло молчание.

Грейдер первым нарушил его:

— Что ты предлагаешь?

— Я уже все сказал. Координация. Обмен информацией. Сбор военных сил. И готовность к тому, что скоро будет хуже.

Генерал потер лоб:

— Черт… Ладно. Я свяжусь с коллегами в других городах. И если этот Кощей действительно существует…

— Он существует, — я встал, поправляя шляпу. — И мы уничтожим его.

Дверь кабинета закрылась за мной с тихим щелчком.

Охота только началась.

* * *

Уже направляясь к проходной, я заметил Пыжика.

Рыжий парень выглядел очень усталым и несчастным.

— Пыжиков, а ты чего не отсыпаешься?

— Капитан! Здрасьте, да я это… уже… лейтенант сказала, что настоящие офицеры не могут позволить себе отдыхать, когда вокруг столько дерьма, которое нужно разгребать…

— Лекса? — перебил я. — Она тоже здесь?

— Ага, в кабинете на втором этаже. Только вы туда не ходите…

Поздно. Я уже развернулся — только плащ по воздуху хлестнул.

Кабинет выглядел хреново.

Вместо стекол — натянутая полиэтиленовая пленка, хлопающая при каждом порыве ветра. Стены в следах от пуль, пол усыпан осколками и бумагами. И посреди этого хаоса — Лекса.

Она сидела за столом и яростно заполняла какие-то отчеты.

Я постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

— Работаешь без выходных, лейтенант? И это после всего случившегося?

Лекса даже не подняла головы.

— Кто-то же должен. Пока одни героически спасают город, другие разгребают последствия.

Я усмехнулся и шагнул внутрь, осторожно переступая через разбросанные осколки.

— Ты отлично показала себя на заводе.

Наконец-то она посмотрела на меня. Голубые глаза сверкнули.

— Ты тоже. Для бабника и мажора.

— Ох.

Я притворно схватился за грудь, будто от удара. Лекса фыркнула и откинулась к спинке кресла, отложив ручку.

— Не корчи рожи. Ты знаешь, о чем я.

— Знаю.

Я подошел ближе, обогнул стол и повернул кресло с девушкой к себе. Она не отводила взгляда, но ее губы чуть дрогнули в улыбке.

— Лекса…

— Что?

Я наклонился и поймал ее губы. Она замерла на секунду, затем ответила — резко, почти сердито. Но оттолкнуть не попыталась — уже хорошо.

Когда отстранился, она тяжело вздохнула.

— Черт тебя дери, Волк!

— Нет, это не мой профиль.

Лекса покачала головой, но ее пальцы сжимали подлокотники уже не так яростно.

За окном завыл ветер, заставляя полиэтилен трепыхаться, как парус.

Где-то вдали кричали экзотические птицы, выпущенные Сэшей из зоопарка.

Я снова наклонился к девушке. Ощутил тепло ее дыхания, смешанного с горьковатым привкусом кофе. В поцелуе будто выплеснулась вся ярость вчерашнего боя, вся усталость от этих проклятых отчетов, вся та боль, что она так отчаянно прятала за колючими словами.

Я прижал ладонь к ее щеке, и она вздрогнула, но не отстранилась. Не впилась зубами в мою губу, как угрожала вчера. Просто позволила мне продолжать этот странный, нежный бой. И быстро сдавалась.

Ее дыхание сбилось, а пальцы вцепились в мой плащ, притягивая ближе, и в этом движении была вся Лекса — яростная, противоречивая, неспособная даже в этом признать свое поражение.

Поцелуй на миг прервался, и она тут же прикусила мою губу — не больно, но достаточно чувствительно.

— Выполняешь обещание?

— Ага, чтоб не зазнавался.

Я провел большим пальцем по ее подбородку, чувствуя, как дрожит ее тело. В кровь девушки уже попал тот адреналин, что заставлял ее бесстрашно идти под огонь. Только теперь этот огонь был между нами.

— Просто признай, что хочешь этого. Впрочем, твое тело уже сделало это за тебя.

— Ты самовлюбленный наглец!

— Ошибаешься, я гораздо хуже, — поцеловал уголок ее рта.

— Угрожаешь, капитан?

— Предупреждаю, лейтенант.

Она фыркнула, но ее пальцы уже притягивали меня обратно. А за окном ветер рвал полиэтилен, и где-то далеко кричали птицы, и весь этот разрушенный город на секунду показался не таким уж плохим местом.

— Мажор, — снова обозвала она.

— Скоро судебное разбирательство. Вероятно, меня разденут, как липку. Бедным я тебе больше понравлюсь?

— Бедным? Капитан, за все, что ты учудил в Ходдимире, я могу упечь тебя в тюрьму лет на тысячу. И тебе придется очень постараться, чтобы я хоть немного скостила срок.

— А то, что мы чудили вместе, не считается?

— Конечно, нет. Я — офицер при исполнении. А ты —