— Никто не станет слушать самозванку с западной фамилией, — без каких-либо видимых эмоций произнесла Княгиня Аглая.

— И то верно, — нервно усмехнулась Октавия, после чего улыбка сошла с ее лица и уже гораздо спокойнее, девушка добавила, — но свою Княгиню они будут обязаны выслушать. Через сутки я вернусь за ответом.

* * *

Князь Воды сидел у изголовья кровати и с любящим взглядом гладил по синим волосам спящую женщину. Сегодня ее сон был удивительно спокойным. Никаких признаков страшных кошмаров, которые мучали Полину с самого момента пробуждения сегодня не было.

Все-таки хорошей идеей было взять ее с собой на свадьбу. Последнее время Полина окрепла достаточно, чтобы выходить в свет. Ее память возвращалась крупными кусками. Иногда разрозненными, но пока преимущественно из детства, и они складывались в одну картинку.

Курирующий ее восстановление лекарь Маркуса сказал, что это нормально. Что первыми у Полины возвращаются более безопасные воспоминания. Они формируют опору для психики. Фундамент, без которого вспоминать о травматичном дне, когда все случилось опасно.

А поскольку сам Князь Воды являлся частью и в каком-то смысле даже косвенной причиной этого травматичного опыта и самого дня исчезновения, его она вспомнит самым последним.

Зато именно это событие станет финальной точкой ее реабилитации. Полноценным выздоровлением, которое неизбежно произойдет.

Князь Воды это понимал и терпеливо ждал.

Да, ему было больно, что его невеста помнит о нем только имя, но Князю было достаточно ее теплого взгляда. Полного тепла родного взгляда, в который обязательно вернется и любовь. Стоит Полине окрепнуть, и она станет прежней и все вспомнит.

А до того момента он будет рядом. Столько, сколько потребуется.

В горе и в радости. Держать ее за руку, когда снятся кошмары и оберегать. Видеть ее улыбку. Такую искреннюю улыбку, как, например, сегодня.

— Похоже ей правда стало лучше, — вдруг раздался посторонний мужской голос позади.

Князь Воды резко обернулся на голос и, увидев кто это, с холодным как лед взглядом потянулся к лежащему на тумбе оружию.

— Но-но-но! — поднял руки вверх молодой мужчина в черном костюме и накинутым поверх капюшоном, — спокойно! Я безоружен! К тому же ты ведь не хочешь ее разбудить? Бедняжка первую ночь спит без кошмаров… не поступай с ней так жестоко!

— Тц, — скривился Князь Воды, и не отводя взгляда от незваного гостя, холодно спросил, — чего ты хочешь? Если думаешь, что сможешь уйти так легко…

— Спокойно-спокойно, — мягко повторил Князь Смерти, — я просто оказался рядом и заглянул повидать старого друга. Заодно пациентку свою проведать. Полина действительно…

— Не смей произносить ее имя вслух, выродок, — оскалился едва сдерживающийся Князь Воды, — ты не имеешь на это никакого права!

— Жестоко, — с наигранной обидой в голосе покачал головой Князь Смерти, — я ведь столько лет за ней присматривал… Кормил… поил… защищал… Без меня ее сердечко бы давно перестало биться. И ты это знаешь… впрочем, поэтому я и пришел, мой старый друг. Выполнить обещание. Не люблю я не законченных дел, знаешь ли…

С этими словами Князь Смерти резко и абсолютно беззвучно сомкнул ладони.

Невидимая волна энергии рывком разлетелась по комнате. Князя Воды пошатнуло. В комнате разлетелись вдребезги все окна, зеркала и стоящая на тумбе ваза с голубыми лилиями. Сумасшедший по силе порыв ветра разбросал одежду и вскинул вверх занавески.

Водник среагировал мгновенно, ощетинился стихийной водяной броней, закрыл Полину собой, и готовый к атаке обнажил клинок. И как только Князь Воды хотел напасть на беспечно развернувшегося спиной ублюдка в капюшоне, как его руку кто-то вдруг остановил.

Вздрогнув, Князь Воды медленно обернулся, и вся воинственность и злость улетучились, а руки опустились. Ему на все в этом мире стало плевать. На уходящего сквозь разбитые окна Князя Смерти, на свадьбу, на Совет, на Аргус, на все войны мира…

Ничего иного в этот миг не имело смысла, ведь прямо сейчас его за руку нежно держала Полина, а ее взгляд был полон узнавания и любви.

Ее взгляд был… прежним!

— Дорогой, что случилось? — обеспокоенно спросила женщина и улыбнулась так тепло и искренне, как не улыбалась уже целую вечность, — милый, тебе снова приснился плохой сон? — провела она мягкими ладонями по дрожащим щекам Князя Воды.

Его руки совсем обмякли, клинок со звоном упал на пол, и Князь Воды, не веря своим глазам обнял свою невесту и прижался к ней.

Слезы бежали по его холодным щекам, и не отпуская ни на мгновение Полину, он прошептал, — да, родная. Мне снился очень-очень плохой и длинный сон… дурной сон… без тебя…

— Ну-ну, теперь все позади, я рядом. Я с тобой, — прошептал на ухо родной любящий голос, и самая дорогая для Князя Воды женщина на планете заключила его в свои объятия.

* * *

Я сидел за барной стойкой и на манер настоящего бармена протирал пивной бокал. Зачем? Без понятия. Я видел, что мой повар так постоянно делает, и захотелось повторить.

Воспоминание я закончил показывать десять минут назад, но с тех пор ни Максим, ни Диана не проронили ни слова. И даже пить больше не стали. Просто сидели погруженные в свои мысли.

Может, я поторопился с вываливанием на них этой информации?

С другой стороны, они бы все равно об этом узнали, когда вышли из своего информационного «кокона», так что пусть лучше сейчас и от меня.

Контролируемо, так сказать и под присмотром взрослых.

Ответственность за тех, кого «приручил», чтоб ее.

— Что именно эта сука имела в виду под «правдой»? — нарушил тишину сухой голос Максима.

— А разве есть варианты? — спросила Диана.

— Тц, — скривился Максим, и найдя взглядом бутылку с белой жидкостью, налил себе стопку и прихлопнул залпом, — Аглая не сказала ничего конкретного! Это лишь вырванный из контекста разговор! И вообще, это могла быть игра! Мы не знаем, как все было на самом деле! Не знаем мыслей Аглаи и не можем ее спросить…

— Вообще-то можем, — мягко возразила Диана и с вопросительным взглядом взяла своего мужа за руку.

Максим тяжело вздохнул и разрешающе кивнул, после чего Диана взмахом пальчика «выключила» защитный купол над отелем.

Информация из внешнего мира, от которой она себя принудительно отрезала на период брачной ночи, хлынула Диане диким потоком.