для укрытия, на случай, если на шоссе появится машина. Светиться в его обстоятельствах резона не было, однако, на счастье Шаунбурга, охота к перемене мест этим утром охватила его одного. Больше никто, кажется, никуда не спешил. А минут через десять он оказался на месте, укрывшись в тенистой глубине небольшой рощицы, справа от дороги, как раз перед ответвлением на Камбиль. Здесь было не так холодно – на шоссе разгуливал довольно сильный ветер, пробиравший Баста насквозь, но главное, никто с шоссе не заметил бы одинокого путника, притаившегося среди деревьев. Даже если бы специально искали, но ведь не ищут.
«Хорошее место, – констатировал Шаунбург через минуту и достал сигареты. – И время подходящее».
И как бы в подтверждение его слов на дороге появился автомобиль.
«Неужели мой?»
Но таких чудес не бывает даже в книжках. Грузовичок пропылил на север и исчез из виду.
«Значит, не мой», – на самом деле Себастиан предполагал, что на рандеву вообще никто не придет, однако до полудня еще оставалось время, и стоило обождать. В конце концов, попытка не пытка, не так ли?
Баст закурил и приготовился ждать. Делать этого он не любил, но в последнее время ждать приходилось часто и подолгу. Так что некое подобие привычки, скорее походившее, правда, на род скорбного смирения, начало у него уже формироваться. Как там говорил классик? «Раз – не пидорас, два не считается, а…»
– Амиго? – тихо окликнули Баста из-за деревьев.
– Я весь внимание, – сразу же ответил Шаунбург.
Это была одна из немногих фраз на испанском языке, которую он вызубрил наизусть.
– Ждешь кого-то или так, отлить, отошел? – спросил, переходя на немецкий, человек, умевший, как выяснилось, передвигаться по этой гадской местности практически без шума.
– Девушку жду, – на такое чудо Шаунбург, если честно, совершенно не рассчитывал. Похоже, это тот самый человек, которого он совсем не надеялся здесь дождаться, но тот, каким-то чудом, прибыл сюда даже раньше Шаунбурга. Впрочем, всегда остается место сомнению.
– Дай, угадаю! – сказал мужчина. – Ее зовут Цисси?
– Ты знал!
Но это уже лишнее. Идиотский их пароль, сшитый на вырост, то есть заготовленный про запас, на всякий пожарный случай, сработал как надо в оба конца, и собеседник вышел на свет. Молодой худощавый мужчина, вполне обычной для южной Европы внешности: темно-каштановые волосы, карие глаза, правильные черты лица. Испанец, француз или итальянец. Да даже и немец при определенных обстоятельствах…
– Мигель, – протянул руку мужчина в форме капитана республиканской армии. У него даже знаки различия на фуражке и обшлагах рукавов уже новые, введенные только в конце декабря.
– Очень приятно, – не называясь, протянул руку Баст.
– Вас зовут Людо, – рукопожатие оказалось крепким, мужским. – Людо Верховен. Вы голландец, но всю жизнь живете в Германии. Сейчас инструктор в Пятом полку.
– Коммунист? – уточнил Шаунбург.
– Непременно, – кивнул Мигель. – Пойдемте, товарищ Верховен, вам надо переодеться…
И развернувшись по-военному – «Служил в армии?» – капитан зашагал между деревьями, увлекая за собой вполне довольного происходящим Шаунбурга.
Далеко идти не пришлось: побитый жизнью, дорогами и мудаками-водителями маленький «фиат» «Balilla» стоял почти у самой дороги на Камбиль, скрытый от посторонних глаз колючим кустарником.
– Вот, товарищ Верховен, – сказал Мигель, открывая дверь и вытаскивая узел с вещами. – Переодевайтесь, пожалуйста. Время поджимает… Мне сказали, что вам надо попасть в Эль-Эспинар?
– Да, – коротко подтвердил Баст, развязывая узел и извлекая на свет слегка поношенные предметы гардероба бойца-интернационалиста.
– С живого хоть снимали? – спросил он, раздеваясь.
– Это принципиально? – вопросом на вопрос ответил Мигель, покуривавший рядом, опершись на капот автомобиля.
– Я брезглив, – объяснил Шаунбург, которого начинал раздражать этот субъект с повадками крокодила.
– Отвыкайте, – равнодушие собеседника было искренним, это Баст чувствовал совершенно определенно. – Война все спишет, было бы кому.
Между тем, Шаунбург облачился в офицерские галифе, ботинки и кожаные краги с застежками, френч без знаков различия… ремни… кожан… кобура с револьвером… Шаунбург вытащил оружие и покачал головой: музейный «Арансабаль Эйбар».
– Стреляет? – спросил он, опоясываясь ремнем с кобурой.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Мигель. – Но ведь у вас и свой есть. Положите в карман галифе, не помешает. И поехали! Нам еще через всю страну тащиться и Мадрид объезжать.
Зачем следует объезжать столицу, Шаунбург понимал, поэтому возражать не стал.
– Поехали, – предложил он, застегивая кожаную куртку, в карман которой и спрятался надежный «люгер».
– Поехали, – согласился Мигель, но прежде чем уехать, собрал вещи Баста, смастерил тючок и спрятал среди камней.
«Разумно», – мысленно признал его правоту Баст.
Кем бы ни был этот человек, он был профессионал, и его прислала Цисси Беркфреде, исполнявшая в «Философском кружке» функции парижского координатора. Хорошо исполнявшая, следует отметить, поскольку Мигель оказался на месте всего через пять дней после получения телеграммы и звонка от Вильды. Но, если Вильда фон Шаунбург даже не подозревала, кому звонит и зачем, механически исполняя программу, заранее заготовленную для нее Бастом на такой вот непредвиденный случай, то Цисси все знала и очень хорошо понимала. И Мигеля нашла, и в «точку рандеву» послала, и притом ее посланец, что важно, ни сном, ни духом не ведал, кого на самом деле везет в Эль-Эспинар.
– Документы у нас – дрянь, – объяснял между тем крутивший баранку Мигель. – Поэтому, если что, гасим всех. Говорю с патрулями я. А вы… У вас какая военная специальность…
«Фашист», – криво усмехнулся Шаунбург. Мысленно, разумеется, но тем не менее.
– У меня нет военной специальности, – сказал он, не вдаваясь в подробности.
– Ну, хоть Маркса с Энгельсом читали? – нисколько не удивившись словам Баста, спросил Мигель.
– Вы не поверите, – улыбнулся Шаунбург. – Я читал и Ленина, и Сталина, и даже Тельмана.
– Ну, тогда все в порядке, – как ни в чем не бывало, кивнул Мигель. – Значит, вы комиссар…
2. Кайзерина Альбедиль-Николова, полевой госпиталь республиканской армии в Эль-Эспинар, Испанская республика, 17 января 1937 года, утро
Утро получилось поздним. Не то чтобы так и задумывалось, но, как говаривал один небесталанный человек в далеком российском будущем, «хотели, как лучше, получилось – как всегда». Мечталось о другом… Проснуться на рассвете, встать с солнышком, и чтоб нигде ничего не болело. И на сердце снова – легко и весело, как было еще совсем недавно… Проснуться… Вспорхнуть с кровати птичкой и обрадовать доброго доктора – профессора Бергансу – своим отменным самочувствием, отсутствием опухоли в плече и затянувшимся, наконец, «операционным полем». Но – увы. Вышло с точностью до «наоборот».
Сначала полночи не могла заснуть – курила в приоткрытое окно, глотала сонные таблетки (целых две штуки), даже стакан самогона на нервах «употребила», зато
