Третья дорога – подчинение. Это была самая горькая мысль. Лираэль, гордая дочь Великого дома, всерьёз рассматривала вариант смириться перед чужой силой. Признать его власть в этом месте. Следовать его правилам. Поступать так, как он скажет. И только потом, шаг за шагом, искать момент для манёвра. Подчинение ради выживания. Подчинение ради того, чтобы потом, когда они окажутся в безопасном месте, ударить уже изнутри. Эта мысль резала её самолюбие, но именно она выглядела самым разумным выбором.

Слегка вздрогнув, она нервно обхватила плечи руками, сжавшись в клубок. Мысли кружили, словно насекомые у костра. Соблазнить? Обмануть? Подчиниться? Она не могла выбрать одну дорогу окончательно, и всё же понимала, что все эти три дороги вели к одному – использовать Кирилла, превратить его силу и богатство в силу Дома.

“Всё, что он имеет, должно принадлежать мне. Не лично – Дому. Но без меня Дом этого не получит. А значит, именно я стану проводником. Именно я вернусь не изгнанницей, а спасительницей.”

И в эту ночь Лираэль впервые признала то, чего не хотела признавать вслух. Её собственное выживание, её путь к славе, её шанс вернуться домой зависели целиком и полностью от человека, которого она даже не считала равным. И это жгло её гордость сильнее огня костра…

………….

Утро встретило её прохладой и слабым туманом, что тянулся из глубины ущелья. Лираэль проснулась раньше, чем привыкла, хотя тело всё ещё ныло после вчерашних переживаний. Она долго лежала, делая вид, что спит, и наблюдала из-под полуопущенных ресниц за Кириллом. Он уже успел развести огонь, разделить остатки добычи и проверял свои примитивные – но подозрительно эффективные – ловушки на краю пещеры.

В её голове снова вертелись три дороги, что мучили её ночью. Соблазн? Обман? Подчинение? И вот теперь, с холодным рассветом, когда всё выглядело яснее, она поняла, что слишком рано для первого и слишком рискованно для второго. А значит, у неё остаётся третья дорога – самая горькая для её гордости. Попробовать подчинение. Не настоящее, конечно – а лишь маску. Маску, которая позволит ей остаться рядом, закрепиться и постепенно найти трещину в его броне.

Она села, откидывая пряди светлых волос за ухо, и специально задержала взгляд на Кирилле чуть дольше, чем нужно. Потом – тихий, осторожный вздох, и слова, которые она произнесла сквозь сжатые зубы:

– Ты… Умеешь готовить добычу. Лучше, чем я ожидала.

Эта фраза далась ей тяжело. Каждое слово было словно камень, проглоченный вместе с холодной водой. Но она не добавила насмешки, не прикрыла похвалу колкостью. Это было её первое осознанное проявление уважения. Малое, едва заметное – но для неё почти подвиг.

Кирилл отреагировал странно. Он даже не посмотрел на неё сразу. Просто молча снял с огня прожарившийся кусок змеиного мяса, протянул ей на обугленном прутике и сказал:

– Ешь.

Слово прозвучало не как приказ и не как просьба. Это было констатацией факта. Либо она примет его реальность, либо останется голодной. И вот тут Лираэль ощутила, как сердце болезненно сжалось. Она привыкла к серебряным блюдам, к яствам, за которые слуги дрались бы ради чести подать первыми. А теперь… Обугленный кусок неизвестного существа, добытый руками дикаря.

Она колебалась. В её голове снова зашептали три дороги. Соблазнить – значит, можно отказаться от мяса и повести плечом, мол, “меня не стоит кормить, я выше этого”. Обмануть – сыграть роль благодарной ученицы и переиграть жест в милую благодарность. Подчиниться – взять мясо молча, не морщась, и есть так, как он.

Её пальцы дрогнули, но она всё же протянула руку и взяла очередной прутик. Она выбрала третий путь. И пока жёсткие волокна мяса змеи показывали, насколько тяжело её избалованному вкусу смириться с реальностью, Лираэль впервые ощутила, что её гордость начала ломаться не под ударами врагов или приговорами совета, а под простым действием – принятием чужой пищи. Кирилл молчал, наблюдая краем глаза. Он ничего не сказал, но в этом молчании чувствовался тихий вопрос:

“Сумеешь ли ты дальше?”

Лираэль уже успела понять, что первый шаг сделан, и обратной дороги теперь просто нет. Она “съела его пищу” и тем самым словно признала правила этого дикаря. Но внутри всё в ней продолжало протестовать. Чтобы удержать маску “осторожного подчинения”, ей приходилось работать не меньше, чем когда-то в политических играх при дворе Великого дома.

Она решила выстроить новый образ. Скромная, благодарная, зависимая от его защиты. Пусть Кирилл подумает, что она мягкая и податливая – тогда он снизит бдительность.

Маленькие шаги в создании новой маски заключались в изменениях интонации слов и даже позе. Лираэль нарочно опустила голос чуть ниже и спокойнее, чем обычно. Старалась не смотреть на него сверху вниз, а чуть склонила голову, будто в уважении. Она сидела у костра, не откинувшись в надменной позе, а сложив руки на коленях, как будто ожидая указаний. Слова. Она начала задавать осторожные вопросы – простые, житейские:

– А как ты понял, что та змея появится из ущелья?

– Сколько времени тебе было нужно, чтобы научиться так быстро разделывать такой трофей?

Вопросы звучали так, будто она хочет учиться, хотя внутри её слова обжигали – эльфийская принцесса просит у дикаря знания! Также в ход шли жесты. Когда Кирилл подвигал ей ещё немного еды, она приняла молча, слегка кивнув – но пальцы её предательски дрожали от раздражения. Это были ошибки, что выдавали её гордость.

Она пыталась смотреть мягко и спокойно, но время от времени взгляд срывался – слишком долгий, слишком изучающий, полный скрытого превосходства. Кирилл это всё явно уловил. Так как резко поднимал глаза, и тогда Лираэль отводила взгляд слишком быстро, будто пойманная на воровстве.

В какой-то момент, задавая вопрос о камне души, она не удержалась и интонация прозвучала слишком резко, словно требование:

– Покажи его ещё раз.

Потом она быстро добавила:

– …если захочешь.

Но Кирилл уже заметил первую часть. Когда он показал, как закреплять мясо над костром, она невольно сказала:

– У нас этим занимаются слуги.

Тишина повисла, и только потом она смущённо поправила:

– …то есть, у нас в Империи это делают… немного иначе…

Сейчас практически каждое её движение было пропитано внутренним напряжением. Лираэль не просто играла роль зависимой. Она обдумывала, как можно будет заманить Кирилла в орбиту интересов Великого дома. Так как она уже и сама прекрасно понимала то, что, если он так умело убивает монстров, значит, его можно использовать