Одаренным командирам не хватило маны подвести своих людей вплотную. Или магия и крупнокалиберные штуцера все же оказались сильнее Щитов. Частокол выглядел так, будто по нему прошлись картечью из пушек, один из срубов полыхал, но сдаваться крепость явно не собиралась.

— Ну, повоюем. — Зубов перебросил трость из правой руки в левую. — Держись за мной.

Первое же заклинание превратило в щепки здоровенную сосну за частоколом. Второе ударило в уцелевший сруб. Неровно, будто вполсилы: кто-то — скорее всего, Горчаков — успел перехватить вспыхнувшую над крепостью Косу Триглава и отвести чуть в сторону. Но Зубова это не смущало: даже вместе мальчишка и старик были куда слабее его, а по резерву и вовсе уступали вдвое.

Так что беречь ману он не собирался. Наоборот — лупил самыми могучими заклинаниями первого и второго ранга. Чтобы сразу показать, кто наконец появился на поле боя.

И показать не только врагам.

— Князь! — радостно завопил кто-то из гридней, поднимаясь из сугроба. — Князь с нами!

Парень не пробежал и десяти шагов. Остановился, будто налетев на невидимую стену, выронил штуцер, рухнул на колени и уткнулся лицом в снег, заживая пробитый пулей живот.

Но за ним уже поднимались остальные. Выбирались из сугробов и, стреляя на ходу, снова шли на приступ.

— За мной! — рявкнул Зубов, поднимая трость, будто меч. — Покажем, кто в Тайге хозяин!

Заклинание проглотило чуть ли не половину резерва, но вышло на славу: в паре десятков шагов впереди воздух зарябил, становясь плотнее и едва заметно вспыхивая там, где в него вонзались летящие из крепости пули. Никогда еще Зубову не приходилось создавать Воздушный Щит такого размера — просто не было необходимости — но теперь он разом прикрывал чуть ли не половину своего войска.

— Ничего себе у вас силища, Николай Платонович! — Иван хищно оскалился, забрасывая за спину штуцер и вынимая из ножен на боку короткий меч. — Ну, теперь-то мы им точно зададим жару!

— Не болтай! — усмехнулся Зубов. — Собирай своих — и вперед. Первыми пойдете. За голову Кострова плачу десять тысяч золотом. И за Горчакова — столько же.

Если что-то и могло сравниться с осторожностью Годуновского бастарда, так это его жадность. Услышав обещание, Иван тут же прибавил шагу и рванул к частоколу, на ходу руганью и пинками поднимая из сугробов своих товарищей в черном.

Остальных подгонять не пришлось: опытные гридни из Гатчины и так знали, что силы их господина не безграничны. А значит, нужно поскорее одолеть смертельные метры, пробить стену и устроить внутри резню.

Но пока резерва хватало. Щит без труда держал пули, и даже когда по нему вдруг ударила магия, разбрасывая во все стороны голубые искры — лишь слегка вздрогнул, еще больше наливаясь силой. Старик Горчаков дрался, как умел, но мощи ему все же не хватало. Зубов одним взмахом трости растер в белоснежную пыль рванувшие прямо из земли ледяные колья и снова зашагал вперед.

И только у самой крепости, наконец, развеял уже ненужный Щит и ударил. В полную силу, обеими руками, соединяя в атаке мощь сразу двух аспектов. И стена вспыхнула, а люди за ней с воплями попадали, закрывая лица от ревущего пламени.

— Вперед! — скомандовал Зубов, размахиваясь. — Убейте их всех! Пленных не брать!!!

Огненный Клинок с ревом вырвался из конца трости, разом отрастая на два десятка метров, и с грохотом обрушился на частокол. Плечо недовольно отозвалось ноющей болью. Пришлось даже подключить вторую руку — и только тогда защитная магия сдалась, а стена расступилась. Горящие бревна посыпались, как спички, и к образовавшейся бреши тут же бросились бойцы в черном. А за ними и гридни, на ходу меняя штуцера на топоры и клинки.

В ответ им уже не стреляли. После сердитой трескотни топот и крики по обе стороны частокола показались неожиданно тихими. Будто почти павшая крепость глубоко и неслышно вдыхала перед тем, как бросить своих защитников в последний бой.

И выдохнула. Раздался глухой металлический лязг, и где-то за брешью в стене полыхнуло магией. Один из бойцов в черном промчался по воздуху, рухнул вниз и покатился по снегу бездыханной тряпичной куклой — страшный удар почти разорвал его надвое. Горящие бревна частокола снова затрещали, ломаясь под немыслимой тяжестью, черный дым расступился.

И навстречу Зубову прямо из огня шагнула трехметровая угловатая фигура.

Глава 28

Это было… Нет, пожалуй, алтарь с его чарами и рядом не стоял. Даже со средним жив-камнем, которого едва хватило сделать несколько шагов, управлять древней боевой машиной казалось чем-то запредельным. А сейчас, когда Святогора наполняла мощь полноразмерного силового кристалла…

Как только энергетический контур заработал, и тусклые прорези перед лицом исчезли, я перестал быть человеком. Волот перестал быть безжизненным сплавом металла и магии, и вместе мы стали чем-то большим. Всемогущим титаном, напрочь лишенным слабостей простых смертных.

Я не просто получил новое тело вдвое выше и в десятки раз сильнее прежнего. Древний металл щедро делился чем-то неизмеримо большим — памятью. Опытом сотен схваток, каждым движением, которые направляли руки предков Игоря Кострова, будто все они оставили в Святогоре крохотный отпечаток того, что обычно называют душой.

Я только теперь понял, что имел в виду Горчаков, когда говорил, что машина должна принять человека внутри — ведь именно это с нами и случилось. Под броней волота сплелись воедино и моя истинная сущность, и чары, и то, что нельзя объяснить даже самой сложной и крутой магией. И в этом безупречном сплаве металла, духа и плоти уже не осталось места ни сомнениям, ни страху, ни милосердию, ни желанию сохранить себя в бою.

Ничему из того, что хоть как-то могло помешать сражаться.

Осталась только ярость. Холодная, как лед на Неве, и светлая, как само первородное пламя. В моей стальной груди вместо сердца мерно пульсировал жив-камень, до отказа наполненной маной из Основ рода Костровых, и я был в своем праве. Не только стоять за дом, вотчину, семью и друзей, но и избавить мир от тех, кто пришел по наши души.

Не просто победить и выиграть битву, а прикончить их всех до единого. Крушить, топтать, рвать на части, рубить с размаху тяжеленным клинком длиной в человеческий рост. Пусть ненадолго — на сколько хватит заряда в жив-камне