Взглянув на лисью шкуру, вздохнул — и щедро сыпанул в неё соли. Не меньше трети от собранной в солонце. Свернул в плотный рулон, чтобы соль не высыпалась — и тоже засунул в рюкзак. И без присмотра не оставлю и, если что — от удара в спину надёжно защитит чешуя.

Мила с восхищением смотрела, как я объединяю искры души в монаду. Раньше она не видела их, но знала, что это такое. У её отца, как оказалось, было улучшенное монадами персональное копьё. Точнее, оно осталось и после его смерти — но толку от него больше не было. Опыт оно могло приносить только своему владельцу, теперь это обычная железяка на палке. Великолепного качества, но в системных реалиях бесполезная.

Я, впрочем, перевёл диалог в более конструктивное русло: надо дать ей инструкции, что говорить, а что не стоит. Где лучше соврать, а где сгустить краски.

Так, помнится, объём предметов, которые можно спрятать в биополе, ограничен прокачкой. Крепко надеюсь, что моего третьего уровня как раз хватит на три штуки.

Первую монаду я поместил в топор. Так же, как в первый раз, с ножом: постарался ощутить энергию внутри сферы и направить её в оружие. Вышло легко, мозг запомнил и повторил правильные ощущения. Пальцы закололо электричество, в монаде я почувствовал приятное тепло — и оно в один миг втянулось в топор.

Топор мелко-мелко завибрировал, его контуры зарябили. Всё таки, это выглядит дико — как предмет с багующей коллизией в компьютерной игрушке.

Закончилось всё за несколько ударов сердца — и в моей руке лежал уже изменившийся топор. Рукоять стала чуть массивнее, под пальцы обозначились эргономичные выемки. Ударная часть почти не изменилась, разве что — лезвие стало заметно острее.

Вышло, как и с ножом — на эту заточку даже смотреть было жутковато. Острота запредельная, даже аналог подобрать затрудняюсь. Бритвы и скальпели хирургов даже рядом не валялись.

По сути, для топора это вообще излишество — им же рубить надо, а не резать. Но лишним не будет, конечно. Отрубать мутантам конечности и головы будет любо-дорого.

Моё второе личное оружие без проблем втянулось в биополе. Я пару раз призвал его и вернул, попробовал вызвать нож и топор в разные руки одновременно — всё получилось.

Супер! Теперь — арбалет.

Плечи после улучшения стали выглядеть мощнее, изменилось ложе: под правую руку обозначилась рукоять. Отлично, самим её колхозить не придётся. А вот типа-штурмовую рукоятку под левую руку и приклад мы с Юлей сделаем обязательно.

Я натянул козьей ногой тетиву, воочию ощутив, что стало раза в полтора туже. Мощь выстрела теперь должна быть просто убойной.

Я тестил дома, в спокойных условиях, нож. Немного нагрел лезвие над огнём, втянул в биополе и призвал через несколько часов — и он не остыл. Вывод один: внутри биополя предметы будто бы помещаются в стазис, их состояние не меняется.

Так что, теперь я всегда смогу держать под рукой заряженный арбалет, не боясь испортить тетиву. Одно интересно: уложенный в желоб болт втянется в биополе, или нет?

Реальность разочаровала: нифига. Арбалет послушно исчез, а вот стрела просто свалилась на землю. Да уж, тут стрелкам неудобно. Не улучшать же каждый снаряд — будь то стрела, дротик, болт или что угодно ещё — отдельной монадой.

Хотя, если снаряды цельнометаллические — то есть, не рискующие каждый раз после выстрела сломаться, — смысл в этом есть. Но только в условиях, когда монад реально много, а не как сейчас.

— Мила, готова?

Кошка согласно мотнула головой. Взгляд у неё был дикий, она всё ещё волновалась и хлестала себя хвостом по бёдрам. Шерсть дыбом, пальцы нервно барабанят по рукоятям кинжалов…

Ничего не поделать, мне не опытная интриганка попалась, а сирота-подросток, всю семью которой вырезали. Сейчас на ней будет самое сложное — переговоры. Меня то коты не поймут, им к русскому языку надо не меньше суток приспосабливаться.

Хотя, какие толком интриги? Язык определяет мышление. Когда твой язык на уровне «моя твоя не понимать» — о сложных многоходовочках речи быть не может. Это — изобретение более цивилизованного общества, а у них в осколке был банальный вооружённый переворот. Смена элит, короче.

— Ещё раз, Мил: ваш отряд уничтожил некромант. Охренеть какой сильный и охренеть какой злобный. Скоро его твари ударят по вашему дому, и нужно срочно подготовиться. Я спас тебя, Ручейка и сына вожака. Ручеёк и сын вожака рванули за подкреплением — и скоро будут тут. Нам главное их дождаться.

— Эта мийю помнить.

— Отлично.

Ложь должна хоть как-то уменьшить негатив. Нельзя на белом глазу вывалить, что мы с ребятами вырезали почти весь отряд, а я лично прикончил сына вожака. Про опасность нам, может, и поверят — но сначала попробуют самих выпотрошить.

Ну, как минимум — меня. Мила всё ещё ценна для своих сородичей, она последняя, кто может пользоваться терминалом.

— Великий Вожак? — кошколюдка вдруг как-то полувопросительно мяукнула.

— Да?

— Эта мийю не хотеть спасать все. Воины должен умереть. Вожак должен умереть, — последнее она прошипела, показав острые зубы. — Эта мийю хотеть месть.

А этот великий вожак хотеть опыт, лут — и не хотеть оставлять в живых тех, кто обращает в рабство детей. Тут мы с мийю в своих ожиданиях сошлись.

Я ответил:

— Ты отомстишь. Готова?

Она мотнула головой, рывком убрала руки от кинжалов и скрестила на груди.

— Тогда — иди первая. И ори погромче, чтобы не стреляли. Я сразу за тобой.

Мила решительно двинула к порталу — и за мгновение растворилась в нём. Не прошла, как проходят через дверь, а с синей вспышкой буквально втянулась внутрь.

Чёрт, я ко всей этой дичи, наверное, никогда не привыкну. В кино такое увидеть было бы нормально. В жизни же просто взрывается мозг, глаза попросту не хотят верить в увиденное. Сходу вспомнились и ведьмак