Одно расстраивает, пришлось подставить Турова. Мне иногда физически больно находиться рядом с ним. Хочется во всем сознаться. Но нельзя, на кону стоит дело государственной важности. Эх, видимо отец был прав, наш путь — это путь без привязанностей. Пусть тебя любят, пусть тебя считают другом, но сам не люби и создавай лишь видимость дружбы.

Как же папа так живёт? А как он с мамой живёт? Хотя, о чём я, браки по расчёту у нас в крови. Но дружба…'.

Вот же…. Нормальных слов у меня не было. Оставалось только читать дальше.

'Алиса, умничка, всё же она гениальный хакер. Взломала системы корабля так, что никто не заметил. Да и кому замечать? Турову или общинникам? Они ж некомпетентны в корабельных вопросах. Зато у нас теперь полное управление системами корабля.

Тим думал, что прокладывает правильный курс, а Алиса подменила его. Вот они удивятся…

Удивились, мы все удивились. Кто же знал, что там окажутся пираты? Туров ещё со своим дурацким командованием. Да и эта Мариса, чуть не угробила нас к чёртовой бабушке. Еле выжили. А зачем? Чтобы нас к звезде притянуло. И как это получается у Турова быть таким невозмутимым? Он, что, совсем не боится? Точно, нет инстинкта самосохранения'.

'Захватили шняву. Алиса снова подменила координаты. Идём в систему РСН-525, там находится станция сектантов из свободных земель. Именно там Лафит должен подобрать Тень. Мне нужно только найти агента и натравить на него Турова с его головорезами. Всё, дело в шляпе. Но есть проблема.

Кажется, Ростислав что-то подозревает и не доверяет мне. Я разыгрывал дурачка, как мог, но он, кажется, не верит моей игре. Да я сам ей порой не верю. Мне стыдно пользоваться другом, но отец, всё же был прав. Служба важнее. Хорошо, что я с Туровым составил договор'.

«Эта тряска меня убивает. Как же страшно. Долбанная шнява разваливается на ходу. Но ещё страшнее мысль, что на ней же придётся лететь обратно. И как Туров не боится? У него на уме одни только учения. Я даже завидую ему. Его спокойствию».

* * *

Слов после прочтения дневника не было. Только эмоции. Вернее одна. Зубы скрипели так, будто сейчас начнут крошиться, а перчатки доспеха скрипели, словно я не кулаки сжал, а пачку сухариков.

Самое печальное, что я злился не на Клима, а на себя. Нет, меня не совесть за прочтённый дневник заела, и не впечатлили моральные страдания Разумовского младшего. Меня бесило, что я смог влезть в его шкуру и понимал его логику.

Его действия и правда были рациональны, исходя из того, что стоит на кону. Государственная важность била буквально все доводы о дружбе, морали и нравственности.

В какой-то момент это моё понимание напугало меня. Неужели я тоже такой, раз понимаю? Неужели я тоже смогу вот так переступить через дружбу, любовь, ради высшего блага?

Нет. Не смогу. Достаточно вспомнить, на что я был готов ради Лиры. Как относился к людям, которые мне помогали и называли другом. Нет, я не такой же.

Может быть, у нас и похожая служба. И мы не постоим за ценой ради Империи, но я постараюсь сам оплатить эту цену. Расшибусь в лепёшку, но никого не подставлю.

Повторил это несколько раз и меня отпустило. Кулаки и челюсти разжались, а я смог вдохнуть полной грудью. Нет, я не такой. И никогда не буду таким, не подставлю друзей и не воспользуюсь ими. А, если и будет, что не так, то сразу пойду и всё расскажу.

Всё, определился, а Клим, а что Клим? Хрен с ним. Решил он так вести себя, ну и пусть. Чтение дневника подсказало, куда мы летим. Подтвердило, что пчёлы жужжат не просто так. А значит, у меня остались сутки для завершения подготовки к выходу из нырка. Если «Устрица» не развалится раньше, конечно же.

Глава 20

Навести порядок в отряде получилось легко. Достаточно оказалось выйти из кубрика, построить бойцов и просто посмотреть на них. Я не кричал, не заставлял никого отжиматься или приседать. Говорил тихо и твёрдо, а лица ребят принимали серьёзное выражение. Неопределённость в глазах уступала место осмысленности и собранности.

Экипажу Ричардса хватило одного только взгляда на то, как мы дружно маршируем в грузовой отсек. Словно в атмосфере корабля что-то изменилось, кислород стал чище, что ли. Народ как-то быстро приободрился, прекратил прикладываться к бутылке и зашевелился в конструктивном направлении, а Клим куда-то испарился со своими вечными вопросами и жалобами.

Даже Лиза с Марисой вылезли из медотсека и пришли к нам.

— Ростислав, — перекрикивая звуки сварки и шум от пилы, и кувалды, обратилась ко мне Елизавета, — это правда?

— Что правда? — отвлёкся я от перепрограммирования станции управления роем строительных роботов. Хотя, какой там рой. Так, одно название.

— То, что говорят, — Лиза обвела рукой грузовой отсек и указала пальцем, как в небо, на всех, кто работал, — говорят, что началось.

— Время пришло, да, — вынырнул из облака искр и дыма Феймахер и, протащив мимо нас гигантский ствол турели, исчез за соседним контейнером.

Лиза проводила его взглядом и резко повернулась в мою сторону:

— Значит правда. Почему ты мне не сказал?

— Так ты со мной не разговариваешь, — я подсоединил проводной модуль управления к станции и стал настраивать доступ на боевую систему доспеха. — Ни с кем не разговариваешь.

— Это другое, — начала было девушка, но осеклась, когда я махнул рукой.

— Хочешь помочь? Так давай. Вон, — я указал на дальние контейнеры, — готовь полевой госпиталь под условия невесомости.

— Но у нас его нет, — стушевалась она.

— Так придумай, как сделать, чтобы появился, а ты, — я перевёл взгляд на Марису, — займись подготовкой истребителей.

— Есть, — девушка вытянулась по стойке смирно и растворилась в рабочем дыму и шуме.

— Я тоже пойду, — решительно кивнула Лиза.

Она ушла, а я вновь сосредоточился на программировании. Ни гулкие удары метала о металл, ни завывания циркулярок и болгарок, ни шкворчание сварки, ни что не мешало мне. Наоборот, странная смесь из этих звуков и криков людей стала отличным фоном, который помог сосредоточиться на работе. Это даже круче музыки оказалось. Настраивало на рабочий лад.

* * *

Сутки мы доводили до ума всё, что возможно. Всё, что было в нашем распоряжении. С одной стороны припасов и оборудования было