Так было не всегда. До начала «Русской весны» в Донбассе он мог просто наслаждаться стихами любимых поэтов и ни о чём не переживать. К несчастью, судьба жестоко с ним обошлась – в 2014-м году Вайсу пришлось стать заместителем председателя Правления Союза писателей Донецкой Народной Республики. Вот тогда-то он и получил культурный шок. Десятки дончан, макеевчан, горловчан и жителей прочих городов ДНР вдруг решили, что они умеют писать стихи. И понеслось! Вальдемару несли распечатки и рукописи, сборники стихов, отпечатанные типографским способом и снабжённые автографами, ловили за пуговицу просто на улице и начинали читать стихи вслух. Самые жестокосердные из стихотворцев звонили по телефону, номер которого непонятно каким образом узнавали у других, и начинали декламацию тогда, когда меньше всего ожидаешь подвоха – поздним вечером или ранним утром.

Вначале, по доброте душевной, Вайс не мог отказать и слушал, слушал, слушал… Когда пришло понимание – ещё немного и рассудок не выдержит, маг-хранитель стал жёстким и даже жестоким по отношению к поэтам. Нескольких огрел тростью, двоим поджёг шнурки в самый разгар устного исполнения стихов, один раз развеял в прах солидную пачку исписанных неровным почерком листов пожелтевшей от времени бумаги. Теперь связываться с ним опасались не только стихотворцы, которые полагали неприличным название книги «Введение в поэтику», но и те, у кого получались вполне достойные стихи. Возможно, кто-то об этом сожалел бы, но не Вальдемар Карлович Вайс, изнурённый поэтами и поэзией.

– Ты уверен, что там стихи? – переспросил он, на торопясь принимать книгу из рук Исаева.

– Не бойся, – улыбнулся профессор. – Не укусят. Стихи на неизвестном языке никто не сможет прочитать вслух.

Вайс недоверчиво открыл книгу. Восемь долгих лет работы в Союзе писателей ДНР приучили его ожидать подвоха всегда и везде.

Да, следовало признать, это были стихи. Прозу обычно записывают по-другому. Короткие строчки, составленные в «столбик» не спутать ни с чем. Хороши они или плохи, не понять.

– Я думаю, это фонетическая письменность, – сказал Исаев. – В самом трудном случае – консонантная.

– Это что за зверь? – удивился Вайс, который уже успокоился и взял себя в руки.

– Это когда на бумаге записывают только согласные звуки, – охотно пояснил профессор. – Такие виды письменности ещё называют «абджадами» по названию алфавита в арабском языке.

– Не знал, что у арабов нет букв для гласных звуков.

– Сейчас уже частично есть, как и в иврите. А когда-то не было вовсе. Как в финикийской письменности.

– Надеюсь, это писали не финикийцы.

– Я не слышал о финикийских поэтах. Да и буквы не похожи. Пожалуй, они ближе к готическому курсиву или курренту. Но есть что-то и от унциала. Я бы даже сказал, к унциалу Меровингов. Это…

– Я знаю, что такое унциальное письмо. Это, грубо говоря, когда все буквы одного размера и не выходят за пределы строки ни вверх, ни вниз.

– Поразительно! Откуда?

– В закоулках моей памяти таится много такого, что кажется на первый взгляд совершенно бесполезным. Ты сумеешь расшифровать записи?

– Не знаю. А ты думаешь, надо?

Вайс пожал плечами:

– Не зря же она нам попалась на пути? Или кто-то подбросил… Зачем? С какой целью? Ответить на эти вопросы мы сможем, только поняв, что в ней написано. Согласен?

– Согласен… Займусь на досуге и учеников подключу.

– Главное, помни – изучать эту книгу может быть опасно. Будь осторожен.

– Постараюсь, – кивнул Исаев, но что-то подсказывало Вальдемару, что его друг лукавит. Осторожным он не бывал никогда, если речь заходила об изучении чего-то нового и неизведанного. – Честное профессорское.

– Верю! – Вайс захлопнул книгу и засунул её за брючный ремень сзади. Из-под пальто не видно, да и движениям не мешает. – Пора возвращаться.

Не забывая о пройденной точке сопряжения, они двигались очень осторожно. Обычным порядком. Впереди Вальдемар Карлович с тростью и боевыми заклинаниями наготове, позади него Святослав Аланович с поисковой магией, призванной обнаружить противника и упредить его удар.

На этот раз проход внешне сохранялся неизменным. Горная выработка с деревянной венцовой крепью. Кому он так представлялся? Скорее всего, Вайсу. И ведь не возразишь… С крепью любой тоннель в земной толще кажется безопаснее, нежели без оной.

Холод, впившийся на несколько мгновений не только в тела, но и в души, они ощутили одновременно. Переглянулись. Нужно быть готовыми к любой неожиданности. Точки сопряжения – штуки непредсказуемые. Может вернуть в привычный мир, а может закинуть в такую брамфатуру, что даже опытный маг погибнет, не успев досчитать до пяти.

Вот и выход.

Вальдемар всегда свято чтил первый закон Чизхолма: «Если дела пошли на лад, что-нибудь непременно пойдёт вкривь и вкось». Между оптимизмом и пессимизмом он склонялся к последнему, хотя на людях называл себя информированным реалистом.

Первый звоночек по Чизхолму прозвучал, когда вместо ямы, из которой пришлось бы карабкаться вверх, ход открылся прямо, как и шёл. Ну, а второй, или, если угодно, контрольный выстрел в голову, была поляна, заросшая густой травой с россыпью мелких жёлтых цветов, вместо заброшенного здания, бывшего некогда заводом неизвестного предназначения.

Акт третий, запутанный

Прекрасная незнакомка

Стоял солнечный летний день. На ветвях деревьев, окружавших поляну, весело пересвистывались дрозды. А может, щеглы или чижи. Вальдемар Карлович всегда плохо различал мелких пернатых. Орлы, совы, вороны – другое дело. Крупных птиц не спутаешь между собой, а на всякую мелочь памяти не напасёшься.

После тоннеля дышалось легко и привольно. Идеальное место для отдыха или, как говорят в Донецке, вылазки на природу. Но только не время расслабляться, когда в родном городе идёт полным ходом магическая война, да и обычная не отстаёт.

– Ну, и чей логос это сотворил? – хмуро поинтересовался Вайс.

– Не мой. Это точно, – ответил профессор. – Я-то сразу о тебе подумал.

– Обо мне? С чего бы это?

– А ты внимательно по сторонам посмотри.

Вальдемар недоверчиво огляделся.

Да, поляна, поросшая душистыми травами, мягкими даже на вид и манящими прилечь.

Рядом опушка густого леса с тёмными, тянущимися к небу елями, трепетными берёзками и могучими ясенями. Желтоватые утёсы за спиной, прозрачно намекающие, что они оказались в предгорьях.

Да, пронзительно синее небо…

А в небе!

В небе парил грифон.

Это существо не спутаешь с каким-то другим. Орлиная голова и львиная грива, широкие крылья и