– Зависть – плохое чувство, – усмехнулся Вайс, собирая корпускулы огня в ладони.

– Или вот – «Мимо тёщиного дома…»

Почуяв магию, инкуб встал на дыбы, распространяя терпкий аромат мускуса.

Файерболл, запущенный Вальдемаром, ударил демона в грудину и прошёл насквозь, прожигая плоть. Тело инкуба содрогнулось. Он осел на камень, истаяв, словно снеговик пол лучами весеннего солнца.

– Вот и всё… – Вайс поправил шляпу. – Пора выбираться.

– А мне кажется, что не всё, – возразил Исаев. – Кто-то его прислал. Кто-то подготовил этот путь, который для демона оказался ловушкой. Думаешь, просто так? Без подвоха?

– Думаю, с подвохом. И главный подвох нас ждёт в точке сопряжения, когда будем возвращаться.

– Это тоже. Но я хотел бы осмотреть пещеру.

Вайс пожал плечами:

– Воля твоя, но только осторожно.

– Я всегда работаю осторожно.

– Да? Я бы тебе напомнил, но не буду. Лучше подстрахую.

Маг Воды, и в самом деле, не лез на рожон. Он очень аккуратно раскинул магическую сеть, просканировав всё пространство пещеры. Прислушался, пытаясь идентифицировать обнаруженные возмущения поля. Вальдемар не вмешивался, но внимательно следил за окружающим магическим фоном. Если их сюда заманили на живца, то есть инкуба, то неизвестному врагу самое время нанести удар. Но всё было спокойно.

– Что у тебя, профессор? Есть результат?

– Есть, – кивнул Исаев. – Там!

Он решительно зашагал вперёд, не отпуская магию.

«Молодец, – подумал Вайс. – Всегда бы так…»

Метрах в шести-семи позади тушки уничтоженного демона лес сталагмитов расступался, образуя подобие поляны, посреди которой стоял чёрный куб из отшлифованного лабрадорита. Такая себе Кааба, только маленькая. Детёныш Каабы. На гладкой поверхности лежала книга.

На первый взгляд книга не представляла ничего странного, удивительного и, тем более, опасного. Небольшая, в современном мире такой формат называют А5. Толщиной в один палец или сантиметра полтора. Кожаный переплёт с тиснённым орнаментом и надписями на непонятном языке. Судя по расположению символов, имя автора и название самого фолианта.

Исавев уже протянул было руку, когда Вальдемар схватил его за плечо.

– Стой!

– Что ты нервничаешь? – улыбаясь, обернулся профессор. – Я проверил – там нет никакой магии. Чисто.

– Магии, может, и нет, – сурово ответил Вайс. – А взрывное устройство не хотел? Знаешь, сколько у нас такого в четырнадцатом-пятнадцатом раскидывали? Лежит на газоне бумажник. Ты его «хвать!», а там мина. Маленькая такая, малюсенькая, но пальцы оторвёт. А если невезучий, так и руку по локоть.

– Ну, ты скажешь тоже… – Исаев покачал головой, но, тем не менее, отступил на шаг. – Кто бы тут мину поставил? Инкуб?

– Тот, кто запустил стаю инкубов в наш мир. Тот, кто создал эту пещеру. Тот, кто установил здесь камень и положил на него книгу.

Профессор помолчал несколько секунд.

– Хорошо. Убедил. Что будем делать? Сапёров вызывать?

– Не надо сапёров, – усмехнулся Вайс. – Я сам себе сапёр. Просто постой немного в стороне. Я проверю всё по полной программе. Кстати, книгу тоже.

– Я проверял!

– Бывают книги безопасные снаружи, но едва их откроешь, такое инферно прорывается – мама, не горюй! Это тоже надо учитывать.

– Не видел я таких книг.

– Я тоже. Но серьёзные люди писали, что может быть такое.

– Знаю я твоих серьёзных людей – все фантасты.

– А что делать, если в нашем мире не придумали ещё лучшей легенды для мага-хранителя, чем писатель-фантаст? И не важно о чём он пишет – о ночном смотрящем или о многоруком боге. Писатели – чудаки, им многое прощается.

– Тебе виднее.

– Вот поэтому стань в сторонку и подожди…

Исаев не возражал. Отошёл и прислонился к одному из сталагмитов.

Вайс осторожно, будто находился в логове гигантских скорпионов, приблизился к кубу. Взмахнул тростью, рисуя в воздухе руну «манназ». Линии вспыхнули алым огнём и растаяли. Маг закрыл глаза и негромко запел баз слов, не разжимая стиснутых губ. Ни слухом, ни голосом он отродясь не обладал, но здесь это не имело решающего значения. Тоскливая и заунывная мелодия включала в себя две-три ноты, чередующиеся произвольным образом. На эстраде никого не удивишь, но для заклинания подходило идеально.

Воздух сгустился над чёрным камнем и над книгой, словно линза. Сейчас Вайс уподобился Шерлоку Холмсу, который при помощи лупы отыскивает следы преступления.

Пение стало громче.

Пещера замерцала, будто мираж в пустыне. Несколько мгновений и сталактиты со сталагмитами превратились в мраморные колонны, расставленные концентрическими кругами на мозаичном полу. Ещё мерцание… И вот уже маг-хранитель стоит посреди светлого кабинета с дубовой мебелью и панелями под орех. Лучи солнца пробиваются сквозь плотные шторы.

Исаев моргнул несколько раз, пытаясь истинным зрением разглядеть – в чём же подвох, когда реальность сменилась иллюзией или же всё произошло с точностью до наоборот? Безуспешно. Даже у него, мага первой категории, ничего не получилось.

А Вайс продолжал петь.

Кабинет сменился дольменом из угрюмых поставленных стоймя валунов, пятнистых от мха и лишайника. Следом за ним появился угрюмый каземат с кирпичными стенами, мокрыми от сбегающих ручейков воды, и ржавыми кандалами, на которых повис скелет с пробитым черепом.

Реальность плыла.

Неизменными оставались только чёрный камень и книга.

Сколько времени продолжалось чародейство? Трудно сказать. Может несколько минут, а может, час.

Наконец Вальдемар глубоко вздохнул и убрал линзу, сделанную из воздуха.

Двумя короткими взмахами трости снова начертал символ, но на этот раз кириллический – букву «хѣръ».

– И что скажешь? – с долей ехидства поинтересовался Исаев.

– Это просто книга, – развёл руками Вайс.

– Иногда книга – это просто книга… Зигмунд Фрейд. Теперь посмотреть можно?

– Смотри… – Вальдемар будничным жестом поднял с чёрного камня книгу и протянул её другу.

Исаев, не открывая, оглядел томик со всех сторон.

– Качественная работа. Тонкая кожа, на сафьян похоже.

– Надпись прочитать можешь? Что за письменность?

– Пока не могу, – покачал головой профессор. – Могу только сказать, что письменность явно не иероглифическая. С высокой вероятностью фонетическая. – Он ещё раз внимательно оглядел обложку. Даже не слоговая, вряд ли существуют такие длинные слова. Хотя… Если вспомнить «превысокомногорассмотрительствующий»…

– Однако.

– Но я надеюсь, – Исаев раскрыл книгу. – Надеюсь, никто так поэтический сборник не назовёт.

– Поэтический? – нахмурился Вайс.

– Сам смотри.

Вальдемар Карлович стихи любил. Но стихи хорошие, как, например, у профессора Исаева или у магички первой категории Ники Плаксиной, которая, к сожалению, в последние годы большую часть времени проводила в российских советах магов-хранителей, став своеобразным эмиссаром чародейского сообщества Донбасса. Но он не любил стихи, написанные без соблюдения ритма и размера, наполненные банальными или же отглагольными рифмами, какие любили производить на свет, скажем, адепты потомственной ведьмы Божены Голенко,