В коридоре дежурили Бронислав с Олафом.

Надо полагать, остальные каратели из моего отряда на всякий случай держали тамбуры.

Похоже, Великого Чертёжника заключили под стражу.

Впрочем, мойра не испытывал по этому поводу никаких комплексов. Мой противник спокойно сидел внутри своей вероятностной машины и даже улыбался.

— Гримаун, — Чертёжник не мог скрыть своего изумления. — А ты оказался крепче, чем я думал. Надо полагать, Живой Хаос рыщет по смежным вселенным в поисках своей жертвы?

— Уже не рыщет, — я отметил напряжение во взгляде Дины. — Его больше нет.

Пару секунд бес смотрел на меня в тщетных попытках определить, что это было. Впрочем, он хорошо меня знает. Я не вру, когда речь идёт о монстрах.

— Браво. И что думаешь делать теперь?

— Наведу небольшой порядок на Земле.

— Поясни, пожалуйста.

— Для начала избавлюсь от тебя.

Чертёжник расхохотался:

— Серьёзно? Другие анекдоты знаешь?

— Ну, у меня есть неплохое предложение для тебя. Поскольку ты меня вытащил из-за Порога и дал шанс на вторую жизнь, я не стану тебя убивать. Вместо этого предлагаю добровольную ссылку. В ту самую вселенную, где ты меня хотел запереть вместе с Хаосом.

— Изобретательно. Надо полагать у тебя есть портал?

— Сейчас его охраняет Вжух.

— Хм. Получается, ты меня прижал к стенке, — Чертёжник не выглядел испуганным. — Но я вот что подумал. Я здесь сижу в окружении этих блоков, и могу редактировать судьбы одной силой мысли. Глубокоуважаемая карательница Айминь это понимает. И боится. Я могу внести изменения сейчас. Или уже внёс. Это быстрее пули. Я могу отредактировать твою судьбу, Гримаун. Судьбы твоих будущих жён. Капитана Крепости. Если я захочу, на борту «Грозы» начнётся взаимное истребление. И ты не сможешь ничего остановить, Грим. Уж поверь.

— Знал, что ты это скажешь.

— И? — Чертёжник ждал моего ответа.

— Ты исходишь из предположения, что я буду здесь за кого-то переживать. Но я чужак в этом мире. А ты мне мешаешь. Поэтому, несмотря на любые редактирования, мне придётся тебя убить. И ты не помешаешь этому, Чертёжник.

Айминь посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Разве? — мойра искренне удивился. — Ты никогда не был тронутым.

— Времена меняются. Я стал сильнее после схватки с Хаосом.

— Не настолько.

— А давай проверим? — я спокойно выдержал взгляд человека, сумевшего вытащить мою душу из бездны. — Попробуй что-нибудь со мной сделать. А я попробую с тобой.

Сказав это, я сжал правую ладонь в кулак и выдвинул ледяные шипы.

В комнате забурлил эфир — Чертёжник отдал приказ своей машине.

Дина тихо поинтересовалась:

— Убить его?

Смелая женщина.

Редактирование ведь может затронуть что угодно, включая её отношения с Брониславом.

К счастью, я расширил защитную ауру до размеров каюты и начал давить на машину. Несколько долгих секунд между мной и Великим Чертёжником разворачивалась безмолвная дуэль. Машина была сильной и невероятно опасной, так что мне приходилось вкачивать в свою ауру адские объёмы энергии. Вот только у меня эти объёмы были, а у моего оппонента — нет.

Машина пыталась добраться до моих людей.

Я чувствовал волны, расходящиеся во все стороны. Особая магия, которая преобразовывала ки бессмертного в потенциальные изменения вероятностей. Проблема Чертёжника в том, что все эти волны разбивались о выставленный мной барьер. Вероятно, я бы не справился, находясь в нескольких сотнях метров от эпицентра событий. Но я умел быстро перемещаться.

Здесь и сейчас Чертёжник проигрывал.

Делаю шаг вперёд.

В глазах противника мелькает испуг. Я не знаю, что он хотел сделать с моей судьбой, и знать не хочу. Мне достаточно работать на чистой силе. Гасить все волны, распространяемые грёбаной машиной. И знаете что? Оказалось, в этом нет ничего сложного. Более того, в какой-то момент я начал поглощать энергию самого артефакта.

Чертёжник сжал челюсти.

По его вискам стекал пот.

Чертёжник впервые за долгие века почувствовал вкус собственного страха. Его пальцы сжались в кулаки, суставы побелели от напряжения. Машина гудела, перегреваясь, её призрачные экраны мигали аварийными сигналами.

— Ты… не должен этого делать, — прошипел он. — Без меня этот мир рухнет. Я держу нити.

Я сделал ещё шаг. Ледяные шипы на моей руке удлинились, превратившись в кристаллические клинки.

— Мир переживёт.

Дина не стреляла. Она понимала — сейчас всё решалось между мной и этим бесом. Её роль была в другом: держать прицел, быть последней страховкой.

— Ты не понимаешь, Гримаун! — Чертёжник резко вскинул руку, и машина взвыла, выбросив последний, отчаянный импульс.

Волна ударила в мою ауру, но я уже научился её поглощать. Энергия влилась в меня, как вода в пустынный песок.

— Понимаю прекрасно. Ты просто боишься исчезнуть.

Ещё шаг. Теперь между нами не больше метра.

Чертёжник задыхался. Его веки дёргались, в глазах метались цифры, вероятности, расчёты — и ни одного рабочего варианта.

— Я… предложу сделку.

— Поздно.

Я ударил.

Ледяные клинки вошли в грудь мойры, но не как оружие — как проводники. Через них я выкачал из него остатки энергии, а затем — и саму связь с машиной. Она захрипела, полупрозрачные панели погасли одна за другой.

Чертёжник широко раскрыл глаза.

— Нет… Нет, это невозможно…

— Возможно. Ты просто недооценил, на что способен человек, которого загнали в угол.

Его тело начало рассыпаться, как старый пергамент. Машина отключилась окончательно, и каюта погрузилась в тишину.

Дина медленно опустила оружие.

— Всё?

— Всё.

Я разжал кулак, и шипы растаяли в воздухе. Где-то за стеной слышались шаги — Бронислав и Олаф, наверное, почуяли, что в каюте творится неладное. Ещё бы — такой энергетический всплеск…

Чертёжник исчез. Не в ссылку, не в другую вселенную — в никуда.

Я повернулся к Дине.

— Теперь — на Землю. Пора домой.

Азиатка кивнула. В её взгляде читалось что-то новое — не страх, не недоверие. Уважение.

— Пойдём… Гримаун.

И мы вышли из каюты, оставив за спиной мёртвую машину и пепел былого величия.

* * *

Обратный путь прошёл без приключений.

После гибели Живого Хаоса его Порождения исчезли. Туннельщики на нашем пути не встречались, редкие стаи птерхов или собакров предпочитали держаться в стороне от громадной и хорошо вооружённой Крепости. Маршрут мы проложили таким образом, чтобы держаться