— Верно, — вздохнул он. — Урок вряд ли был лишним, но на самом деле я просто хотел поговорить с глазу на глаз. Пока Платон Николаевич и остальные думают, что я уже на полпути в Москву.

— И к чему же такая секретность, ваша светлость?

— Да брось ты уже этих «светлостей», Игорь.

Белозерский перешел на ты — будто нарочно решил подчеркнуть, что дальше беседа будет не то, что личной, а одной из тех, что следует держать в тайне от всех, включая Горчакова и даже дядю.

— Полагаю, тебе следует знать, что ваше с Ольгердом Святославовичем поселение за Невой изрядно заинтересовало кое-кого — и не только на Пограничье, — продолжил он. — Покровители требуют от Зубовых решительных действий.

— Действий? — Я приподнял бровь. — Значит…

— Значит, на тебя нападут Игорь. Не знаю, когда именно, но уже скоро. Старик не станет ждать, пока ты наберешь дружину в полторы сотни человек. — Белозерский огляделся по сторонам и даже чуть понизил голос, будто нас каким-то образом могли подслушать. — Четыре дня назад в Извару приехали люди из Москвы. Несколько десятков бойцов, среди которых есть Одаренные.

— Несколько десятков… — задумчиво повторил я. — Если добавить к ним личную гвардию Зубова и его сыновей — получится целая армия. Похоже, его сиятельство, наконец, решил подойти к вопросу всерьез.

— Вроде того. — Белозерский развернулся обратно к машинам и будто бы невзначай добавил: — Разумеется, если ты официально обратишься к Новгороду за помощью, я буду рад…

— Нет, ваша светлость. Это исключено, — отрезал я. — Если на Пограничье появятся ваши люди, я перестану быть хозяином не только в крепости за рекой, но и в собственном доме. Так что при всем уважении — вынужден отказаться.

— Что ж, иного ответа я и не ожидал. Ты так же силен, как отец — и вдвое упрямее.

— Однако помочь вы хотите не поэтому. — Я чуть ускорил шаг, чтобы заглянуть Белозерскому в глаза. — Почему вы моей стороне?

— Я на своей собственной стороне, Игорь. Или, если тебе угодно — на стороне Новгорода. И нравится нам с тобой это, или нет, уже совсем скоро князья Пограничья снова начнут делить богатство и земли, как их предки делали сотни лет назад. И лично я бы предпочел, чтобы самые жирные куски достались вам с Горчаковым, а не старику Зубову и его московской шайке. — Белозерский в очередной раз решил обойтись без ненужных витиеватостей и говорил прямо. — В конце концов, ты спас мне жизнь. А за это следует быть благодарным.

— Что ж… В таком случае, я тоже благодарю вас — за предупреждение, — отозвался я.

— Предупрежден — значит, вооружен. Впрочем, у меня есть для тебя и кое-что более осязаемое. — Белозерский подошел к своей машине и, стряхнув с ручки снег, распахнул заднюю дверь. — Взгляни-ка сюда.

В багажнике лежали выкрашенные в темно-зеленый деревянные ящики — три штуки. Два хорошо знакомых — в таких обычно хранили патроны в оружейных лавках или на армейских складах — и один совсем другой формы, вытянутый и плоский.

Белозерский кивнул, и я осторожно снял с него крышку. Вопреки ожиданиям, внутри оказалась не пара штуцеров, а кое-что заметно более могучее и смертоносное. Я еще не имел возможности рассмотреть вблизи единственное автоматическое оружие, придуманное местными изобретателями, но сразу его узнал. И даже не по толстому кожуху ствола, который явно следовало наполнить водой для охлаждения или клейму императорского завода на казеннике, а по той угловатой и недоброй мощи, что пропитывала примитивную железку.

— Картечница. — Я коснулся металла кончиками пальцев. — Дорогая игрушка. Я не уверен, что у меня найдется достаточно средств, чтобы…

— Считай это подарком, Игорь. Уверен, она тебе понадобится. — Белозерский махнул рукой. И протяжно вздохнул. — И куда раньше, чем мне бы хотелось.

Глава 25

— А ты уверена?..

— Нет, конечно. Но попробовать-то надо. — Катя нахмурилась и рывком затянула ремешок подшлемника у меня на подбородке. — Не вертись!

Со стороны мы наверняка выглядели весьма занятно: металлический гигант с крохотной головой человека, стоящий на снегу у ветхой оружейни, и девчонка в рабочем комбинезона на три размера больше нужного. Чтобы дотянуться до груди и плеч волота, Кате пришлось забраться на табуретку, но даже сейчас возиться с проводами ей явно было непросто.

— Могу присесть, — подсказал я. И тут же уточнил: — Ну, то есть, пока не могу. Надо включить.

— Сначала надо подсоединить все провода. — Катя обеими руками залезла под броню Святогора чуть ли не по локоть. — Да где ж там этот разъем?.. В перчатки попал?

— Да вроде. — Я осторожно пошевелил пальцами. — Тут попробуй не попади.

Действительно, при всей угловатости доспехов волота, внутри древняя машина была сделана на удивление толково. И, пожалуй, даже оказалась удобной: ноги встали на платформы, подбитый чем-то упор для груди мягко ткнулся в ребра, ремешки обхватили руки чуть выше локтя, а ладони сами нырнули в гигантские металлические конечности, нигде не зацепившись. Ветхая кожа перчаток жалобно потрескивала, сгибаясь, но как будто держалась — дядя еще три дня назад как следует промазал их ваксой и еще какой-то пахучей дрянью. Из-за этого дышать под броней волота стало чуть сложнее, зато теперь я хотя бы не опасался, что главный орган управления Святогором вот-вот рассыпется.

— Ну ничего ж себе громадина, — тихо проговорил кто-то за оградой. — Неужто и правда заработает?

— Да куда ему, — отозвался второй голос. — Там уж внутри все сгнило давно. Сто лет машина в оружейне без дела ржавела — теперь ее только разобрать да переплавить. Одного кресбулата тысячи на три выйдет…

Никто, разумеется, и не думал устраивать представление. Но не так уж просто вытащить из сарая несколько сотен килограмм металла, при этом не переполошив всех в усадьбе. И к тому моменту, как Катя начала понемногу упаковывать меня в броню волота, на нас уже смотрело не менее десятка пар глаз. А когда мы закончили, вокруг собрались вообще все.

Даже те, кому полагалось ходить в патруле отсюда до Великанова моста и обратно, по странному совпадению разом оказались здесь. И шли назад к реке со скоростью шаг в несколько минут, то и дело оглядываясь. А потом, видимо, пускались бегом, чтобы поскорее вернуться и успеть увидеть хоть что-нибудь.

Дядя с бабушкой кое-как сумели загнать прислугу обратно в дом, но те наверняка уже намертво прилипли к окнам. Пропускать невиданное зрелище не хотел никто, и мне оставалось только порадоваться, что за реку вести о волоте