У входа стояли охранники, которые, услышав, что я от Крапивина, тут же меня пропустили.

— Вы Владимир, верно? — спросила миловидная девушка.

— Эм-м-м. А вы откуда меня знаете? — опешил я.

— Я видела вас на вчерашнем турнире. Да и это моя работа — знать всех, кто участвует, — холодно произнесла она и указала в центр ангара, освещённого лампами. — Пройдёмте. Скоро начало.

В центре собрались два десятка парней разной степени побитости. Одним из них был вчерашний ушастик. Увидев меня, он хмуро кивнул.

— И тебе не хворать. Волнуешься? — спросил я.

— Ну а как иначе? Если просрём, то хрен чё нам заплатят, — сказал парень и сплюнул на пол.

Вот это уже интересно. Я думал, что бойцам платят в любом случае, вопрос только в сумме. Оказывается, нет. Ну что ж. Придётся сделать так, чтобы мы победили.

Среди участников я заметил пару рослых ребят. С виду им было лет по двадцать пять. Носы сломаны, лица посечены шрамами, хмурятся так, будто пришли сюда проигрывать.

— Началось!

— Ну чё, погнали! — пронеслось по толпе.

Курильщики вошли в ангар и заперли за собой дверь.

Луч света ударил в районе второго этажа, высветив Крапивина. Он был одет в белоснежный фрак. Ефим держал в руках трость и цилиндр. Осмотрев толпу, он поклонился, раскинув руки в сторону, а после выкрикнул:

— Господа! Сегодня состоится очередной вечер, посвящённый насилию! Думаю, все вы знаете поговорку, что молодость бьёт старость. Вот сейчас мы и проверим, так ли это!

Под шум оваций на арену вывалили два десятка тридцатилетних мужиков. Это были не обычные пивняки, а бывалые рубаки. Носы расплющены, костяшки кулаков превратились в сплошную мозоль, а в глазах блестит жажда крови.

Я осмотрел свою команду и увидел лишь страх на их лицах. Федька, стоявший рядом, тихонько прошептал: «Нам конец…» Что ж, сложно с ним не согласиться.

Вот только я получу свои деньги, даже если мне придётся единолично отлупить этих рубак. Всё что угодно, лишь бы не возвращаться в барак.

Крапивин вскинул руки вверх и во всё горло заорал:

— Да прольётся кровь!

Глава 17

Ожидаемого боя стенка на стенку не вышло. Тридцатилетки рванули вперёд, а вот мои ровесники замерли в нерешительности, за что и поплатились.

Жилистый мужик с татуировкой якоря на плече со всего размаха влепил промеж глаз молодому. Жалобно пискнув, тот полетел на асфальт, где его мгновенно забили ногами. Всё это я успел рассмотреть, пока уклонялся от ударов двух бестолочей, насевших на меня.

Мужик с разорванной губой попытался ударить меня ногой в грудь. Ну а я сделал шаг навстречу. Немного сместившись, набросил на себя покров маны, врезал по опорной ноге мужика. Он, громко матерясь, повалился на асфальт, но добить я его не успел.

Второй со слезящимся глазом решил попытать счастья. Хотел нанести боковой в висок. Но я ушёл под его руку, пробил двоечку в печень и бороду. Мужик, согнувшись в три погибели, тихонечко осел на пол.

Смотри-ка, а первый уже очухался.

— Ну куда ты? Полежи, отдохни! — крикнул я ему и впечатал коленом в переносицу.

Удар получился не очень сильным, но противник «удачно» упал. Ударился об асфальт, отключаясь. Два — ноль в пользу Авдеева!

Слева трое накинулись на ушастого и вколачивали его в землю ударами ног. В прошлом мире я научился драться грязно, и судя по всему, лучше места не найти, чтобы показать, что такое настоящая грязь.

С разбега я ударил в пах стоящему слева. Центральный начал поворачиваться в мою сторону и тут же получил тычок в глаз. Твою мать! Я забыл, что на мне покров маны, и за малым чуть не ослепил мужика. Надо быть аккуратней.

Третий боец успел и повернуться ко мне, и даже замахнулся в мою сторону. Но тут же упал и схватился за кадык, громко захрипев и выпучив глаза. Если бы я вовремя не опомнился и не ослабил удар, убил бы, точно. Поэтому мужик получил лишь массу не очень приятных ощущений, но жить будет.

— Стоять можешь? — спросил я ушастого, лицо которого превратилось в отбивную.

Уставившись на меня, он прошептал губами-варениками:

— Сзади.

Развернувшись на месте, я присел и нанёс удар. Попал чётко в солнечное сплетение мужика, выведя его из строя. Вот только нападавший сзади оказался наименьшей проблемой.

Весь молодняк лежал на полу, и остался только я. Я и десять тридцатилеток. Красота!

— Вы хотите крови⁈ — выкрикнул я, обращаясь к публике.

Вот только публика меня не поддержала:

— Ха-ха! А этот сопляк с непомерным самомнением!

— Давай! Сдохни уже!

— Я против тебя двести рублей поставил!

А жаль. В прошлой жизни я бился на аренах Маркарта, и зрители всегда встречали меня оглушительным воем. Ну ничего, здесь обо мне тоже заговорят. Дайте только время.

Десятка дуболомов ринулась в атаку. Никто из них даже не слышал о работе в команде. Каждый стремился добраться до меня первым, из-за чего они только мешали друг другу. Что ж, так даже лучше.

Вперёд вырвался амбал с расквашенным носом и опытался дотянуться до меня прямым ударом. Я улыбнулся, отклонил голову назад и вместе с этим ударил ногой в его колено. Что-то хрустнуло в его коленной чашечке. Это не перелом, всего лишь небольшое смещение. Амбал взвыл, попытался дотянуться до меня. И я сделал подсечку. Он неудачно упал на руку, выворачивая локтевой сустав и завыл от боли. А вот это уже вывих.

Следующий нападающий даже не понял, что случилось. Я рванул ему навстречу и, уклонившись от удара, впечатал апперкот в подбородок, швырнув его на товарищей.

Спустя минуту на ногах остался стоять только один тридцатилетка. Испуганно он посмотрел на своих искалеченных дружков.

— Сдаюсь, — пробормотал он, поднимая руки.

Я подошёл к ушастому и рывком поднял его на ноги.

— Тем, кто потерял сознание, ничего не заплатят. Стой и не качайся, — тихо буркнул я, придерживая его плечом.

— Спасибо, — выдавил Фёдор, вытирая кровь, сочащуюся из носа.

Вопль толпы прервали одинокие аплодисменты, доносящиеся со второго этажа.

— Браво! Браво мои маленькие воители! Вы показали отличный бой. Особенно ушастый! — выкрикнул Крапивин и, не сдержавшись, хихикнул. — Правила есть правила. Бой завершился, а на ногах остались лишь двое. Оба получают по сотне рублей! Следующими на арене выступят…

Что