— Твой брат быстро узнает, что племянницу прикрывает маг-поглотитель. У него появится желание убрать это препятствие.

— Несомненно, — согласился эйр и сощурился. — Ты боишься?

— Опасаюсь, — не стал юлить Кузьмич. — Я хотел бы исполнить службу и вернуться домой богатым и здоровым. Еще вопрос. Убедившись, что ударам маги я не подвластен, твой брат прикажет пристрелить меня. От пуль я не защищен, не так ли?

— Исключено, — замотал головой Деметриус. — Убийство мага из обычного оружия, даже если он с Дальних островов, тягчайшее государственное преступление. Тут важен принцип — простецы не смеют поднять руку на одаренных. А поскольку в городе повсюду визоры, то убийцу и заказчика найдут мгновенно, после чего подвергнут мучительной казни на кресте. Или сдерут с живых с них кожу и зажарят в кипящем масле — как решит правящий Сенатус. Брат на это не пойдет — он хочет деньги, а не смерть. Тебе придется иметь дело с магом.

— И что я могу с ним сделать?

— Все, что угодно, — хмыкнул эйр, — конечно, если на тебя напали. Ты можешь растоптать его, порезать на ленты, утопить в общественном нужнике. Ну, если справишься, конечно. Это твое право, никто не сможет возразить, даже принцепс. Но тебе лучше не выходить из дома, за исключением поездок с дочерью.

Кузьмич кивнул. Нарисованная перед ним картина не вдохновляла, но он решил не заморачиваться будущим — на месте разберется. Тем временем оба гравилета оставили позади горную цепь и вошли в воздушное пространство над городом, как следовало понимать, Рексаной. Кузьмич приник к окну. Город расположился на холмах, и его здания из светлого камня блестели в лучах Солнца или Сола, как называли его здесь. На окраинах Рексаны высились многоэтажные дома, типовые и не сказать, чтобы красивые, но не обшарпанные и не производившее впечатление заброшенных. Обычное жилье для бедных. Затем пошла малоэтажная застройка, здесь возле домов Кузьмич заметил небольшие дворики, с растущими в них одинокими деревьями. Под деревьями стояли скамьи без спинок, похоже, что из мрамора или другого камня светлого оттенка. Затем пошли особняки — большие и красивые, с колоннами и фризами. Их окружали каменные изгороди, а во дворах, обширных и просторных, росли деревья и кустарники, еще имелись статуи, причем в больших количествах. Дворцы и парки, где обитает знать. Все как когда-то было на Земле. Во дворе одного такого особняка и приземлились гравилеты. Эйр выбрался наружу первым, Кузьмич с Писториусом поспешили следом.

— Прощай, — сказал Деметриус экзоргенту. — Я сообщу, когда прийти за гонораром.

Маг поклонился и поспешил к воротам. К эйру подошел мужчина в темно-синем френче и белых брюках. Немолодой, с седыми волосами, но стройный. Мужчина поклонился.

— Знакомься, Гай! — эйр указал на Кузьмича. — Маг Пельмень по прозвищу Бессмертный. Он прибыл к нам с Далеких островов.

— Я рад приветствовать вас, господин! — склонился Гай.

— Приведите его в приличный вид. Помыть, побрить, переодеть и накормить. На закате он предстанет перед моей семьей. Чтобы выглядел как должно!

— Все сделаю, высокородный!..

[1] Новинки — район Минска, где располагается Центр психического здоровья. Ну, вы поняли.

[2] Калечиц — распространенная фамилия в Беларуси.

Глава 2

2.

Это был кайф, какого Кузьмичу не доводилось испытать до этих пор. Сначала Гай отвел его в большую комнату на первом этаже особняка, читай, дворца. В ней пол и стены были выложены мраморными плитами, вдоль стен стояли широкие скамьи из мрамора, а посреди, в полу, имелся небольшой бассейн размером приблизительно два с половиной на три метра. Бассейн был неглубоким, примерно с метр, и над ним струился пар — вода горячая. В одну из стен было вмуровано зеркало в рост человека. Кузьмич в нем разглядел себя. На него смотрел старик в нелепой мантии с всклокоченными седыми волосами. Слегка растерянный и даже жалкий.

«Маг, ёпть его!» — вздохнул Кузьмич, но дальше продолжать не стал. Что будет дальше, вскрытие покажет.

Гай, отведя его, куда-то удалился, и, отойдя от зеркала, Кузьмич решил присесть, но не успел. Дверь отворилась, и в нее вошли две девушки. В руках они несли корзинки, наполненные каким-то барахлом. Они поставили их на пол и двинулись к гостю. И тут Кузьмич немного охренел. У девушек из нижних челюстей торчали вверх по два клыка — небольшие, но вполне заметные. На пенсии Кузьмич читал запоем — чем больше заняться? — и в том числе романы в жанре фэнтези. Поэтому и знал: такое украшение имеет раса нелюдей, носящих имя «орки». Но зеленой кожи у девушек не наблюдалось, она была заметно смуглой, но не настолько темной, как у негритянок. Черты лица приятные, без вывороченных губ и будто бы расплющенных носов.

— Нам, господин, велели привести тебя в порядок, — сказала одна из девушек, после чего присела и потащила вверх хламиду попаданца. Через мгновение с него стащили и белье, после чего засунули в бассейн. Обе клыкастые, сняв с себя цветастые туники (расцветка — вырви глаз), сандалии, остались голышом и влезли следом. В бассейне они стали гостя мыть. Две девушки намыливали мага губками, затем смывали пену, окуная его в воду. Их ловкие ладошки касались самых сокровенных мест. Кузьмич не возражал — он просто млел. Он и не помнил даже, когда его так гладили. Затем его достали из бассейна и промокнули простыней. Другой такой же застелили лавку и усадили Кузьмича. Остригли ногти, потерли пятки пемзой и выбрили лицо опасной бритвой. Клыкастая орудовала ей сноровисто, но нежно — Кузьмич и не почувствовал, как лезвие прошлось по горлу, щекам, подбородку. Еще ему побрили подмышки и лобок.

— Постричь вас, господин? — спросила девушка, покончив с этим. — Какой фасон прически вы желаете? — она достала из корзины небольшое зеркало и поднесла его к лицу клиента. — Длиннее? Покороче? Могу всего лишь уложить, закрепив прическу лаком.

Кузьмич с неудовольствием глянул на свои патлы. Зарос, бродяга! Он с юных лет носил короткие прически, но, так случилось, запустил себя. Тащиться на больных ногах к далекой, но зато дешевой парикмахерской и ждать там в очереди… Нет, можно записаться и в какой-нибудь салон — их море в Минске, есть возле его дома, но заплатить там 35 рублей[1] за полчаса работы? Губа не треснет? Он не олигарх…

— Вот что, красавица, —