— Нет у меня родни, Михаил Иванович. Сирота я. Прибился сюда на заработки, на завод Ерофеева. Да токмо работа у станка не по мне оказалась. А силушка есть, вот хозяин и приметил. В охрану свою взял. Велел язык за зубами держать да кулаками махать, коли прикажет. А теперь… теперь всё. Идти мне некуда. К Ерофееву — ни ногой, пусть хоть режут меня. В батраки к людям пробовал наняться — шарахаются: вдруг ты, говорят, не до конца излеченный, и завтра снова людей убивать пойдешь? Ну и вот, не знаю теперь как и быть. Разве что на Волгу в бурлаки податься, аль в работные люди на Урал, уголь жечь.

Хм, а он ведь «безначальный». Не ведает куда теперь притулиться. Какой удобный расклад! Прямо подарок судьбы.

— Ладно — добродушно произнес я. — Давай-ка первым делом проверим твои стати. Все у тебя нормально? Руки работают, ноги целы?

Семен тут же бросился мелко креститься.

— Милостью божьей да твоим, Михаил Иванович, лечением, все благополучно. Слаб еще, и при ходьбе маленько пошатывает, а в остальном — все, как прежде.

— Ну-ка встань, посмотрю тебя!

Наскоро обшарив его нервную систему разведывательными нейроимпульсами, заметил что, действительно, страшные ожоги, вызванные жестким изгнанием клещевика, уже почти зажили. Ну что же, пожалуй, подойдет он мне как слуга. Надо брать! Только надо обязательно обеспечить его лояльность. А то, как знать — решит снова вернуться к Ерофееву, а мне — ножик в бок. Нет, если брать слугу — надо его к себе крепко накрепко привязать.

К счастью, с невежественным в магических делах человеком, уже имевшим неудовольствие близко познакомиться с клещевиком, проделать это несложно.

— Значит так, Семён, — говорю я, подаваясь вперёд. — Проведём инвентаризацию твоих активов. Родни нет. Работы нет. Друзей, судя по всему, не нажил, да и денег, надо полагать, тоже… Зато есть страх. Ты боишься Ерофеева, страшно боишься этого леса, но больше всего, — делаю паузу, — ты боишься меня. Правильно?

Он судорожно кивнул, не в силах вымолвить и слова.

— Прекрасно. А теперь, Сёма, слушай моё предложение. Жизнью ты мне обязан — это факт. Я тебя, можно сказать, с того света вернул. Но есть нюанс. Я могу с такой же лёгкостью тебя и обратно… того. Понимаешь?

Он снова кивнул, ещё быстрее.

— Так вот. У тебя два пути. Первый — выйти за эту дверь и сдохнуть от голода под забором. Второй путь — служить мне. Я не купец, попусту кулаками махать не велю и в проклятые места без соответствующей защиты не посылаю. Но и спуску не дам. Работа несложная: будешь помогать по хозяйству, носить за мной снаряжение, охранять дом. За это — крыша над головой, миска каши и защита. Такая, что самому Ерофееву не приснится. Кстати, как тебе с «клещевиком» внутри? Понравилось? А он может, если что, обратно вернутся. Не хочешь такого?

Шутка оказалась жестокой, но действенной. Его лицо исказилось от ужаса при одном воспоминании об одержимости.

— Н-нет! Не надо! Я на всё согласен! На всё! — он вновь сполз с лавки и рухнул на колени, пытаясь поймать мою руку.

Я недовольно отстранился.

— Надо тебе, Сёма, поближе ко мне держаться. Твари те к тебе дорогу прознали, и теперь в покое не оставят. Будут караулить, чтобы снова наваждение на тебя навести, телом овладеть да погубить. И душу саму погубят, навечно к себе утащат! Так что ты смекай, мотай на ус: только я тебя смогу спасти!

Говорю это и вижу: Семен уж глаза закатил, того гляди, в обморок упадет.

— Батюшка Михал Иваныч, спаси! Христом Богом молю! — застонал он, с размаху грохнув лбом о гулкий дощатый пол. Так, похоже хорош его запугивать. А то половицу Федоту сломает.

— Встань. Мне твои коленопреклонения не нужны. Смотри, какой расклад: тварь та, что тебя захватила, может вернуться. Но ежели ты при мне будешь, я тебя завсегда спасу. Амулет тебе сделаем, будешь под его защитой. Ну а мне от тебя нужна работа. Бери свои пожитки. Хотя, какие у тебя пожитки… Самострел только? Вот его и бери. Пошли — у меня дел невпроворот. Будешь первым человеком в моём Ордене. Кормить буду от пуза, должность тебе назначу— «старший подаватель инструментов». Звучит? Ну вот, пойдем.

Он, ничего не поняв про «орден», но уловив главное, торопливо вскочил, готовый следовать за мной хоть на край света. Кажется, кадровый вопрос на ближайшее время решён.

Вернулись мы уже в полной темноте, разгоняемой светом Шара. Семен сначала с ужасом таращился на самостоятельно светящийся кусок то ли камня, то ли дерева в моей ладони, но затем, вроде, привык.

Когда мы подошли к моим воротам, я почувствовал как заворочался в своем горшке воротный Страж. Я их настраивал на «злые мысли», то есть — агрессию, но источаемый Семой страх не мог оставить стража равнодушным.

«Сиди, Каспер, спокойно!» — мысленно приказал я, и тот послушно затихарился.

Молодец. Боится. Уважает.

— Заходи, Сёма! — радушно пригласил я, распахивая дверь. — Вот смотри, какие у меня хоромы.

Пятистенок мой состоял из двух неравных половин, имеющих единые сени. В бОльшей половине жил я. Меньшую часть думал было использовать под зельеварню, но решил все оставить как есть. Пока здесь складировались закупленные в городе товары.

— Вот тут, Сёма, я тебя и поселю! Вон там, в углу, постели себе.

Будущий слуга, диковато оглянувшись, и не заметив ничего страшного — ни высушенных голов, ни маринованных лягушек, немного успокоился.

— Самострел твой давай мне. Незачем ему тут валятся, а я его уберу пока подальше. Вот, ложись, только уж извини — я тебя запру.

Семен непонимающе уставился на меня.

— Дак, Михаил Иванович, как ты меня запрешь-то? Двери же нетути!

В его голосе было столько недоумения, что я не мог не улыбнуться. Внутренних дверей в избе действительно не было — только входная. Но это не значит, что я не могу его запереть!

— За это не беспокойся. Надо — запру, и дверь не нужна! — мягко произнес я и, приблизив световой шар, начертил на притолоке нужную руну. Мгновение, другое… и дверной проем перегородил голубоватый, искрящийся полог. Силовая мембрана.

Семен ойкнул, отскочив в дальний угол.

— Не бойся, это только для твоей безопасности! — успокаивающим тоном произнес я. Но почему-то показалось что мужик мне не очень поверил.

«Конечно, а