— Нет, но зато я узнал, что ни в какой Пекин Аверин не улетал. Дальше я по полной воспользовался полномочиями, которые вы предоставили мне и допросил его прислугу и поверенного — настолько глубоко, насколько позволяют мне мои способности. К сожалению, без осложнений не обошлось…

— Это не имеет значения и не ваша забота, — перебила его Анна. — Вам удалось что-то узнать?

— Да. И дома, и в офисе он не появлялся со дня исчезновения Никиты, а еще поступила информация…

В динамике вдруг стало тихо.

— Георгий? Георгий, вы здесь?..

На сенсорной панели все погасло.

— Ну вот… — пробормотала Анна. Стиснув зубы, она с трудом приподняла руку и дважды нажала на кнопку повторного вызова на левом наушнике.

Вызов приняли сразу.

— Прошу прощения, я проезжал через зону покрытия блокировщика связи. В общем, информация подтвердилась. Господин Аверин действительно осуществил вылет на личном вертолете примерно через два с половиной часа после ухода Никиты из клуба и примерно через полтора часа после краткого появления там Якушева.

Тут эмоции Анны вырвались из-под контроля успокоительного, и сердце ее больно и ускоренно забилось.

— И куда он… Направился? Куда повез моего мальчика?

— На территории Москвы посадка нигде официально не зарегистрирована. Но я сейчас еду прямо на площадку и хорошенько допрошу дежурных. Думаю, что-нибудь удастся узнать.

Анна обессиленно обмякла в кресле.

Теперь она уже почти не сомневалась, что во всем виноват этот ублюдок, вышедший когда-то из ее утробы. Подонок. Мерзавец. Мразь.

Без его ведома этот пес Аверин и пальцем бы не посмел тронуть наследника!

Адаптивная машина надрывно захрустела, замигала красными лампочками и встревоженно запищала, напоминая о том, что плата за лишнее волнение может быть слишком высока.

Анна глубоко вздохнула. Потом еще раз, и еще, пока писк не прекратился.

Если бы только она не была так уязвима сейчас!

Тогда все было бы по-другому.

Тогда бы она сказала Георгию: «Приезжай».

Именно так. Приезжай сюда, немедленно, и допроси не каких-то там дежурных, а моего сына, которого мои люди притащат сюда любой ценой не позже, чем через час. И допроси со всей жесткостью, перемешай у него в голове все серое вещество в сраный кисель и пусть те ответы, которые он тебе даст, будут последними членораздельными фразами в его убогой жизни!

Но прямо сейчас Анна Сергеевна не могла пойти на такой риск.

Сначала надо встать на свои новые, длинные и очень крепкие ноги, а уже потом можно начать ломать ноги этому выродку, который и в самом деле возомнил себя настоящим главой корпорации.

Ну да ничего. Она быстро напомнит ему свое место.

А что касается Никиты…

Какой же ошибкой было позволить ему расти в собственной семье! Почему она допустила такое? Видимо, и правда стареющий мозг теряет свою продуктивность.

Если бы только Анна хотя бы догадалась взять у него биологический материал! Желательно, до того, как этот идиот начал портить свое здоровье веселящими препаратами и прочей ересью.

А потом придушить собственными руками и больше не думать об этом.

Какие блестящие данные, просто изумительное сочетание генов!

И какая же безмозглая голова у этого мальчика…

— Проверьте пустошь, — мрачно проговорила Анна.

— Что, простите?..

— Я говорю, проверьте пустошь! Станцию. Если в деле замешан мой проклятый сын, он мог приказать отвезти Никиту туда. Идиот одержим идеей идеальной трансформации. Допуск я вам пришлю.

— Хорошо, как скажете, — отозвался голос из динамика. — В таком случае, я отправляюсь на Тихорецкий аэродром?

— Ни в коем случае. Иначе об том мгновенно узнает мой сын. Там стукачей больше, чем транспорта. Я вышлю вам координаты места, куда надо ехать.

— Как скажете, Анна Сергеевна.

— И благодарю вас за проделанную работу. Мой начальник безопасности заслуживает отдельной похвалы за то, что указал мне на вашу кандидатуру. Я более чем довольна. Держите меня в курсе, вне зависимости от времени суток и результата.

— Как пожелаете.

— Тогда до связи.

Анна подняла непослушную, тяжелую руку и стащила с себя гарнитуру.

* * *

Когда Командор с главным беляковским парнем ушли, я подполз к Егору и, зажав ему рот рукой, пару раз тряхнул за плечо.

Тот очнулся почти мгновенно. Сделал страшные глаза, не понимая, что происходит. Я ткнул пальцем в нужном направлении и убрал руку с его лица.

Егор бесшумно перекатился на живот и повернулся в сторону трайкеров.

— А чё там за труп? — шепотом спросил он.

— Безобидный обитатель дерева.

— Да ладно! — удивился Егор. — Столько денег на ветер?

— Тс-с! — прицыкнул я на него. — Это действительно она, причем не мертвая.

Тут к компании вернулся их главный парень, со шрамами на лице. В руках он нес пустой холщовый мешок.

— Командор велел спрятать, — кивнул он в сторону девчонки. — Она мелкая, так что даже ноги торчать не будут. Потом отнесите в бокс, загоните трайки и ждите меня внутри.

Двое его соратников переглянулись между собой. Тот, что был повыше, недовольно спросил:

— И долго ждать-то?

— Пока не стемнеет.

Высокий присвистнул в ответ.

— И что нам там в боксе делать полдня? В карты играть? — обиженно проворчал он. А потом вдруг просиял и хитро взглянул на напарника. — А хотя…

Он подошел чуть ближе к главному, и дальше разговор продолжился еще тише.

Наконец, парень со шрамами выдохнул и сдался:

— Хер с вами, что хотите делайте. Главное, в подвал спуститесь, чтобы тихо. И не в усмерть на радостях, ясно? Чтобы живая осталась.

Он развернулся и направился обратно в лагерь. А парни, довольно переговариваясь между собой, запихнули бесчувственную Женьку в мешок, положили поперек сиденья одного из трайков и потащили все это к боксу.

Когда они ушли, Егор молча сел.

Я — следом за ним.

На душе было мерзко.

Вот только лезть в это нам однозначно не с руки.

Средь бела дня соваться к вооруженным парням и начать им насаждать свои жизненные ценности, демонстрируя поразительную осведомленность — это не то, чтобы даже глупость, а просто идиотизм.

— Ладно, какую машину брать будем? — хмуро спросил меня Егор, пережевывая стебелек.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

— Еще надо что-нибудь из арсенала толкнуть, чтобы хоть маленький запас жрачки с собой взять. А то мало ли что… Может, один