Та, что мы добывали из озера методом выпаривания воды, выглядела словно пыль. А у этой — натуральные кристаллы. Девки что, какую-то шахту разрабатывали? Или она досталась им от элпийцев? Я как-то не особо задавался этим вопросом, потому как посёлок располагался недалеко от моря. Ну да, пара дней пешего пути. Но это не так много. К тому же если всё правильно спланировать и периодически пополнять запасы, такие походы можно свести к минимуму. Но та соль тоже должна быть мелкой.

Вроде мелочь, ничего не значащий факт, но мозг отчего-то за него зацепился. Будто в этих крупицах таился очередной очень важный ответ.

И тут меня снова накрыло…

* * *

Доска, на которой нарисована какая-то схема. Суровый мужчина в военной форме водит по ней лазерной указкой и рассказывает о том, как должна действовать та или иная тактическая группа, в зависимости от ситуации и контрмер противника. И снова эти странные ощущения, будто для меня это банальная информация. Словно я знаю и вижу моменты, где декламатор ошибается, и что в некоторых конкретных случаях лучше поступить иначе, чем советует мужик с погонами майора.

Вокруг сидят люди и стараются успеть записывать за преподавателем. Они стучат по экранам планшетов, часто сокращают слова, лишь бы оставалась понятна суть. И да, лекцию можно снять на видео, но тогда ученики вряд ли усвоят её так же хорошо, как если бы вели конспекты. Это понимают все. А ещё они понимают, что ошибка на экзамене будет равна смерти — и это не метафора.

Я точно знаю, что отбор в этой школе жёсткий и бескомпромиссный. Но ещё я в курсе того, что каждый её участник — доброволец. В классе нет ни одного случайного человека. Одно я никак не могу понять: зачем? Для чего нужно устраивать весь этот балаган и убивать непригодных? Почему их просто не выгнать? Ведь таким образом тоже можно собрать лучших из лучших.

* * *

Я очнулся в холодном поту, хотя в палатке было очень душно. От печи исходил сильный жар, испаряя влагу из одежды. А так как деваться ей было некуда, она начала скапливаться капельками конденсата на потолке. В воздухе её тоже витало достаточно, отчего атмосфера в палатке больше напоминала турецкий хамам. И это было бы даже приятно, если бы не отвратительная вонь подгоревшей каши.

— Блядь, — выругался я и поспешил снять котелок.

Судя по всему, в отключке я валялся недолго. Пригорело всего чуть-чуть, на самом донышке, в целом ужин не был испорчен. Даже наоборот, легкий привкус гари придавал блюду эдакую изюминку. Нет, естественно, я бы предпочёл нормальную еду, но готовить что-то снова не было ни сил, ни желания.

Я приоткрыл клапан на боковой стенке палатки, чтобы немного проветрить. Дышать сразу стало гораздо легче, а прохладный воздух, что ворвался внутрь, прочистил мозги.

Впрочем, видения от этого понятнее не стали. В том смысле, что я так и не смог сосредоточиться на внутренних ощущениях и уж тем более отыскать в них ответы. Разум каждый раз соскальзывал, не желая цепляться и раскручивать то, что мне внезапно подкинула память.

Покончив с ужином, я забил топку печи до отказа, приглушил поддувало и прикрыл клапан. Не до конца, иначе попросту не смогу уснуть в такой духоте, но и терять драгоценное тепло очень не хочется.

Меня вырубило сразу, едва я устроил голову на рюкзаке. Сказывалось моральное и физическое истощение.

* * *

Я не сразу понял, что меня разбудило. Какой-то назойливый писк, будто в палатке завёлся комар, который вдруг решил залететь мне в самое ухо.

С трудом разлепив глаза я какое-то время прислушивался к нему, а в следующее мгновение подскочил как ошпаренный и, схватив автомат, выбежал на улицу. По телу застучали капли холодного дождя, заставляя меня поморщиться.

Спросонья я даже штаны не догадался натянуть. Да и было бы ради кого? Всё-таки я один, среди леса на чужой планете. Элпийцам наша нагота пофигу, как, впрочем, и диким зверям. Да, одежда немного спасёт от когтей и клыков, но не настолько чтобы считать это критичным просчётом с моей стороны.

Писк продолжался. Я уже понял, что это сработал один из сенсоров, и мне осталось лишь понять, какой именно. Как только я принялся крутиться, автоматика скорректировала данные, оставляя сирену только в направлении сработавшего датчика. Ничего особенного в них нет, самый обыкновенный фотоэлемент. Разве что настроенный на определённый объём прошмыгнувшего мимо тела. Зайцы мне были не страшны, к тому же живыми они не питались. А потому я справедливо установил минимальный размер твари приблизительно с Жухлого. Ну и, естественно, сенсор должен был сработать, если ко мне попытается приблизиться кто-то покрупнее.

Солнце ещё не взошло, но предрассветная серость уже более-менее просматривалась. А значит, мой хищник точно не ночной, и это плохо. Днём по лесу бродят только крупные особи, а ещё — быстрые и максимально смертоносные.

Словно в качестве издевательства, из кустов донеслось утробное рычание. Я слегка скорректировал направление ствола, так как опасность располагалась чуть левее того места, куда я целился. Уперев приклад в плечо, я снял оружие с предохранителя и принялся менять режимы обзора. При этом левый глаз держал открытым, чтобы контролировать происходящее в реальности без искажения электроники.

Тепловая сигнатура ничего толком не дала. Кругом лес, с неба всё так же льётся дождь, искажая тепловое излучение тела животного. К тому же его прикрывает кустарник, тоже промокший насквозь. Лишь небольшие блики бордового и красного пробиваются сквозь листву. Но объём уже более-менее понятен. И эти знания не добавили оптимизма, так как на огонёк заглянул медведь.

Поняв, что его заметили, он выскочил на поляну и поднялся на задних лапах, вытягиваясь во весь рост. Рёв ударил по ушам, но стрелять я всё ещё не спешил. Если прошлого короля леса на нападение толкнул голод, то сейчас ситуация в корне другая. Да, я, скорее всего, забрёл на его территорию, но это ещё не повод для нападения. Главное — не показывать ему слабость, не поворачиваться спиной, ну и не совершать резких движений. Эти звери, как и их земные аналоги, довольно умные, хоть и выглядят более устрашающе.

Крупнее бурого медведя, но приземистее. Мощное мускулистое тело с широкой