– Я останусь с ним, – говорит мне Львов. – Может, помогу чем.

Вот только… моя тьма видит источник Юсупова. Он не опустошен до такой степени, чтобы тут растекаться и стонать.

Юсупов… притворяется.

– Точно хочешь остаться с ним… хм… наедине? – уточняю я, пристально всматриваясь в глаза Львова.

– Да.

Долгих десять секунд мы смотрим друг на друга. Но, убедившись, что вижу в его глазах понимание, я молча киваю и иду дальше.

Дверь в следующий сегмент лабиринта тоже открыта. Торможу у чёрного арочного проёма, заглядываю и…

Никого.

Следующая дверь…

Следующая…

Все двери открыты. Никаких ловушек, никаких проблем. Слишком тихо. Слишком… безопасно.

Шагаю в темноту лабиринта.

Глава 15

В очередной секции нахожу Максимилиана Горчакова. Он не прячется. Скрестив ноги, сидит прямо на каменном полу и подбрасывает в ладони несколько переливающихся огнём маленьких шаров.

– Ты выжил. Должен признать, я очень рад, что пришёл именно ты, Каменский, – хмыкает он. – Я очень на это рассчитывал. Палей помог добраться так далеко?

– В каком-то смысле он. Но сам он не добрался.

Горчаков хмыкает.

– Бывает. Знаешь… А ведь мы троих потеряли… Двое погибли на моих глаза. Ещё один потерялся в лабиринте. Мы нашли здесь его… хм… трусы. И только их.

Горчаков кивает в сторону, и я вижу на полу те самые трусы.

– Бывает, – отвечаю тем же. – А как они оказались здесь, ты не подумал? И ещё… Стесняюсь спросить. А как ты определил, чьи именно это трусы?

Щека Горчакова дёргается.

– Остришь, да?

Перевожу тему.

– Давай ближе к делу. Мне интересно, что ты задумал, – поэтому я здесь.

Очевидно, что он не заблудился. Да и его дружок очень правдоподобно притворяется дохлой медузой.

Горчаков встаёт с пола, продолжая при этом перекидывать шары из руки в руку. Взгляд у него, конечно, паршивый. Во всех смыслах.

– Знаешь, а ведь всё серьёзно, – обводит руками зал, – вот тут. Ловушки эти, смерти… Это не шуточка. Не прикол. Ну, знаешь, бывает такой в узкой аристократской сфере. Развлекаемся мы по-всякому. Собираемся в подвалах, в закрытых ложах, – хмыкает. – Вот и сейчас они наблюдают… Наверное, заплатили большие бабки ради такого зрелища. Сидят, ставки делают, кто выживет. Винишко попивают…

О-о-о, а парень-то с прибамбахом. Перебиваю:

– Хватит болтать. Мы не на чаепитии. Либо ты свои яйца берёшь в кулак и мы…

– МЫ?! – орёт Горчаков так, что с потолка сыплется пыль. – МЫ?! Кто «мы»? Ты ещё не понял, да?! Отсюда выберется только один! Так работают эти штуки! Они всегда отпускают победителя, даже платят ему за молчание. Потому что если нет победителя, то и зрелище будет скучным! Так что слушай меня, чертило! Ты пойдёшь туда, – тычет пальцем в одну из комнат. – Потому что я уверен, что выход там, но… – его голос дрогнул, – но не всё так просто. Никогда в самом конце не бывает просто. А я пойду за тобой. Если переживёшь ловушку или её там нет, то выйдем победителями вместе. Задачу понял?

– Ты же сказал, что отсюда выберется только один, – улыбаюсь я.

– Ты задачу понял?!

Ясно. У парня паранойя. Он бы подставил Юсупова, отправив его вперёд, в ловушку. Но случилось неожиданное – мы стали дышать им в спину. Вот они и придумали «хитрый» план. Кривой-косой план, но чего ещё ожидать от неопытных мальцов.

– Понял-понял. – Я с ухмылкой поднимаю руки. – Всё просто, как два пальца измазать. Ты бы это, дружище, успокоился, мозги бы включил. А то ведь потом пожалеешь.

– Ты мне угрожаешь?! – неправильно меня понимает Горчаков. – Думаешь, у тебя есть шанс победить? Н-н-на-а-а!

Он делает взмах рукой, и в мою сторону летит один из огненных шариков. Отпрыгиваю. Шарик с шипением врезается в стену, где я стоял, и расплёскивается. Лицо и руки обжигает десятками ранок от разлетевшейся каменной крошки и капель жидкого огня. Ого, а вот это уже серьёзно. Интересно…

– Запасся артефактами?!

Это не его сила. Слишком большой взрыв. У засранца просто нет столько эфира. Скорее всего, какой-то артефакт. Интересно, как он его пронёс на это испытание.

Горчаков не ведётся – не отвечает. В меня летит очередной шар. Не успеваю отпрыгнуть и получаю удар в живот с ноги. Что за…

Отлетаю к стене, шмякаюсь об неё и падаю на пол. Воняет палёной одеждой и плотью. Стараясь не думать о боли, тут же перекатываюсь, чтобы не попасть под следующий сгусток огня. Отвечаю иллюзорным химерингом.

Боль и необходимость постоянно двигаться нарушают концентрацию. Удерживать плетение, одновременно уворачиваясь и контролируя тьму, не получается. Зверь появляется на секунду и тут же исчезает.

Видимо, придётся ждать, пока у Горчакова кончится накопитель. Так я к нему не подойду.

– Каменский, пугай своими дебильными фокусами идиотов типа ублюдка Бородина! – фыркает Максимилиан и швыряет в меня сразу два шара.

Перекатываюсь, вскакиваю. Шары влетают в стену так, что трясётся, кажется, всё вокруг.

– Вёрткая крыса! – звереет Горчаков и… формирует сеть из чистой силы.

Наверное, он собирает в неё вообще весь свой эфир. Сеть – умное решение: нити прожигают не хуже фаербола, но, чтобы промазать таким заклинанием, надо быть слепым. Ячейка – примерно десять на десять сантиметров. От плетения шириной в несколько метров в пустом зале мне не уклониться. А при должной силе такая сеть способна разрезать противника на красивые одинаковые ломтики. Вряд ли Макс Горчаков способен на это даже с накопителем эфира, но всё-таки будет неприятно.

И тут… из вентиляционной шахты прямо к его ногам с громким «Звяк!» выпадает какой-то тяжёлый предмет.

А вот это неожиданно… Даже для меня.

Наверное, с минуту мы с Горчаковым тупо пялимся на эту штуку. Я – потому что хорошо знаю, что это такое. Он – потому что точно не рассчитывал увидеть подобное в лабиринте.

– Какого хрена… – Он тянется к предмету.

Я же поднимаю глаза к вентиляционной шахте и замечаю там лапу бога – крайне агрессивно растопырившую пальцы.

– Не трогай! – успеваю сказать Горчакову, но его пальцы уже смыкаются на ручке любимой сумки Шанка.

И Шанкар-ал-Тар с диким рёвом непонятно из какого места прыгает вниз, на защиту натыренных сокровищ.

«Моя прелесть!» – будто бы слышу я «мысли» божьей длани.

* * *

Не успеваю подумать о том, чем там Шанк ревёт, потому что тут же получаю ответ: на пол приземляется уже не божественная конечность, а… полупрозрачное ящероподобное существо метров на пять. Гибкая длинная шея, три пары рогов, жёсткий костяной гребень. На