Громкий треск раскатился по затвердевшему морю. Мятежники обернулись назад и разразились ликующими криками. Тэра попросила ездового передних нарт сбавить скорость и развернуться, чтобы получше разглядеть, что произошло.

– Не стоит этого делать, – предупредил ее Китос. – На солнце лед все больше слабеет. Нам нужно как можно скорее добраться до Пятнистого Теленка.

– Мы будем осторожны, – пообещала Тэра. – Просто нам нужно убедиться.

Погонщики замедлили бег собак и ввели нарты в плавный поворот. Путники высыпали из саней и собрались на льду, прикрывая ладонью глаза от косых солнечных лучей.

Вдали виднелся гигантский разлом, проявившийся на похожей на скорлупу поверхности и тянущийся на полмили. Дюжины саней льуку, не успевших проскочить вовремя, падали в эту разверстую пасть. Воины и собаки тонули в воде, такой ледяной, что захватывало дух и коченели кости. Те, кто не свалились, не думали больше о преследовании беглецов, но изо всех сил старались помочь попавшим в беду товарищам.

Тэра не смогла сдержать вопля радости и облегчения. Боги не оставили их!

И тут вдруг лед под ними застонал и покрылся паутиной трещин, внутри которой оказались они все.

– Не делать резких движений! – крикнул Китос дрожащим голосом. За долгие годы, проведенные в море и возле моря, ему ни разу не доводилось попадать в такую опасную ситуацию.

Перепуганная Тэра обняла Таквала и зажмурилась:

– Не такая уж скверная судьба – умереть в объятиях любимого.

Таквал тоже обнял жену и прошептал:

– Кто сказал, что мы умрем? Я обещал, что мы вовремя доберемся до Татена, разве не так? Я никогда не нарушал данных тебе обещаний и сейчас не намерен начинать.

Тэра улыбнулась, уже чувствуя себя немного спокойнее, и отцепилась от мужа.

Все стояли как вкопанные. Лед хотя и трещал, но пока еще держался. Таквал приказал всем покинуть опасный участок, двигаясь по одному.

– Перемещаемся медленно и ровно, – прошептал он спокойным голосом. – Ничего, у нас получится.

Вопреки холоду, капли пота стекали по лицам воинов, пока те, осторожно ступая, перебирались на прочный лед. После того как число людей на покрытом трещинами участке уменьшилось, оставшиеся там облегченно вздохнули. Когда большинство беглецов оказалось в безопасности, Китос, посвистывая, стал подзывать собак с нартами. Без них было не обойтись, если отряд собирался достичь Пятнистого Теленка до наступления ночи.

Таквал выжидал, пока все не покинут опасную территорию. Последние несколько воинов шли с бодрыми улыбками, уверенные, что им ничего не грозит. Таквал заметил, как от их шагов трещины расширяются, но продолжал говорить в прежней спокойной и веселой манере, как если бы ничего не происходило.

Наконец пришел его черед. Под ободрительные крики остального отряда пэкьу сделал первый шаг от центра разбегающейся паутины трещин. Второй. Третий.

И с облегчением выдохнул. Все будет хорошо.

Внезапно лед разломился. Таквал исчез в появившейся вдруг полынье.

Тэра вскрикнула и бросилась к мужу. Торьо и Китос схватили принцессу и оттащили назад.

– Ты ничем не поможешь ему, если тоже свалишься! – заорал Китос ей в ухо.

Таквал появился на поверхности, отчаянно хватая ртом воздух. Он пытался выбраться на лед, но тот крошился под его весом. Еще несколько льдин отломилось, расширяя полынью. Никакого проку в стараниях Таквала не было. Холодная вода уже сковывала его движения. Он мог протянуть еще от силы несколько минут.

Китос упал на лед и пополз к краю полыньи, таща за собой веревку из сухожилий. Но лед прогибался под весом вождя, и ему пришлось остановиться за пару дюжин шагов от нужного места.

– Я слишком тяжелый! – в отчаянии воскликнул старик.

– Дайте мне! – заявила Торьо. – Я самая легкая.

Китос откатился назад и передал Торьо веревку. Молодая женщина подобралась к краю полыньи и попробовала сунуть веревку Таквалу, но тот уже слишком окоченел и пальцы его не слушались. Бедняга перестал барахтаться, он тихонько отплывал от ледяной кромки и погружался в воду.

– Нет! – закричала Торьо и внезапно скатилась в воду, под вопли удивления и ужаса со стороны очевидцев.

Холод был просто убийственный.

С Торьо словно бы содрали кожу, тысяча иголок разом вонзилась в ее тело: они вибрировали, гнулись и прокладывали себе путь к слабеющему огоньку жизни в ее сердце. От боли она почти потеряла сознание, но затем холод, по счастью, притупил восприятие. Свет померк, чужие голоса отдалились.

До чего же бесполезная вещь такая красота. Ломается почти сразу после того, как родилась.

Торьо знала, что у нее есть считаные секунды, прежде чем холод скует мускулы и они перестанут подчиняться ее воле. Тогда она погибнет вместе с Таквалом. Все ее члены уже налились тяжестью, и, чтобы заставить их двигаться, требовалось огромное усилие воли.

«Какой смысл пытаться спасать кого-либо?»

Раненые воины у подножия стены ледяного форта отказались от ее помощи, даже пытались ее убить. Столь многие из тех, кто сбежал из долины Кири, умерли в пути. А теперь кровожадные льуку гонятся за ними, но если ей удастся спасти Таквала, тот в свою очередь будет стараться убить этих убийц. И этому нет конца, нет ни передышки, ни избавления. Ее со всех сторон окружают смерть и угроза смерти.

Как может восторжествовать Жизнь, если всем заправляет Смерть?

Не правильнее ли перестать сопротивляться и уступить неизбежному? Может, пусть они с Таквалом утонут? Станет ли мир из-за этого хуже? А вдруг гибель Таквала приведет лишь к тому, что в результате умрет меньше людей?

Все так запутано.

Ей вспомнилось время, проведенное в трюме «Прогоняющей скорбь», прежде чем свет и тени обрели форму, прежде чем звук и ярость излились в словах и дыхании мысли, прежде чем она познала жизнь и смерть, красоту и чудо, разочарование и сердечную боль. Если бы только она могла вернуться обратно, в то время блаженного неведения, до познания и смятения.

Торьо посмотрела на Таквала. Бедняга держался из последних сил, голова его уже готова была уйти под воду. Пэкьу смотрел не на нее, его взгляд был направлен в сторону кромки льда.

Как в забытьи она услышала голос Тэры: «Ты обещал! Вернись ко мне! Ты обещал!»

Торьо не видела в глазах Таквала страха, лишь сожаление и нежность, принятие судьбы и любовь, глубокую и вечную, словно океанские приливы.

Ей вспомнилось, как Таквал и Тэра смотрели друг на друга, как они держались за руки и разговаривали с детьми и друзьями, как рассказывали ей предания своих народов. В этом было столько красоты и чудес, увы, таких предельно бесполезных в борьбе против конечной бессмысленности существования, ибо не в наших силах избежать смерти.

Тэра