– Что же ты ожидал увидеть? – спросил я, имитируя заинтересованность.

– Безумца с всклокоченными волосами и дикими глазами, – мгновение помолчав, Вейс продолжил с легкой усмешкой в голосе: – каково же было мое разочарование, когда передо мной предстал самый обычный старик. Седой и морщинистый, но его взгляд… Он был в здравом уме и полностью отдавал отчет своим словам.

– И ты решил, раз старик вменяем, то уже сразу Бражник?

Вейс коротко хмыкнул, явно благодарный за попытку вернуть хоть тень нормальности в наш разговор.

– Нет, но его истории были занимательны. Все эти красивые сказки яркими образами вспыхнули в памяти после того рейда, – он сделал шаг ко мне, коснувшись моего плеча. Прикосновение было на удивление осторожным, почти отеческим, но от него по телу побежали мурашки. – Подумай, Элиан, магия Мориенс… она помогла бы нам не только одержать победу, но и вернуть тех, кого уже нет с нами.

Внутри меня стало разгораться пламя. Я повел плечом, пытаясь избавиться от груза на нем, не в силах скрыть охватившее меня отвращение. Мне не верилось, что слышу подобное из его уст. Он всерьез решил, что Жизнь и Смерть можно подчинить? Вейс явно ждал ответа, но я продолжал молча стоять. Глубоко и ровно дышал, пытаясь усмирить бушующие эмоции. Тогда, сжав мое плечо чуть сильнее, он спросил:

– Разве ты не хочешь, чтобы Люмен была жива?

Воздух перестал поступать в легкие. Комната медленно поплыла перед глазами, и впервые за долгие годы я ощутил леденящий холод на кончиках пальцев. Этот старый лис всегда знал, куда нажать. И решил, что ударить в самую больную, незаживающую язву – хороший, хоть и подлый, ход. Он предлагал невозможное. Прекрасное и ужасное.

– Очень хочу, – хрипло выдавил я, сжимая челюсти до хруста.

Это была чистая правда. Во рту стоял горький привкус скорби. Всего лишь имя, произнесенное вслух, а руки уже вспомнили, как пытались согреть остывающее тело. Он требовал переступить через мое отношение к ней. Предать ее память и все, во что она верила.

Вейс отпустил мое плечо, но тяжесть его хватки никуда не делась. Он застыл, будто затаив дыхание, и тихо произнес:

– Тогда помоги мне найти девчонку.

В его голосе не было мольбы – лишь усталая, почти обреченная надежда.

Он с самого начала знал о Кайре? Нет. У него и сейчас не хватает нужных фрагментов этой головоломки, иначе он не стал бы просить у меня поддержки.

– Скажи, Вейс. А чем ты занимался, когда работал в Центре?

Ощущение было словно я пилю сук, на котором сижу. Мозг уже сложил все воедино, но это были лишь мои домыслы. Мне нужно было услышать это от него.

– Думал, ты и так это знаешь. Печати, которым я тебя учил, крайне сложны в воспроизведении.

– Я имел в виду, вдруг было что-то еще, о чем ты не рассказывал мне раньше, – я пожал плечами, словно это какой-то пустяк.

Помещение погрузилось в тишину. Пылинки уже не танцевали, да и солнце скрылось за тучей. Казалось, что время застыло. Только собственное сердце отбивало глухой ритм в груди.

– Руны, – Вейс сделал глубокий вздох. – У меня выходило создавать исключительно сложные руны.

Я наконец повернулся к тому, кого когда-то считал почти отцом.

– Ты нанял вора для кражи дневника. Зачем?

– Надеялся, у тебя получится установить с ним контакт, – морщины у его рта залегли глубже обычного, добавляя лицу лишний десяток лет.

У Кайры были все инструменты, чтобы тихо проникнуть в квартиру, взять злосчастный дневник и так же тихо скрыться с места преступления. Я смотрел ему прямо в глаза и искренне сожалел, что не могу читать мысли. Для чего Вейс так все усложняет?

– Зачем?

– Когда я узнал, что в Аурелию направили агента Воратрикс для поисков Феникса, то связать это с чем-то, кроме воскрешения, не смог.

– Ты решил, что Культу все же удалось…

– Да. Как ни странно, я не смог найти следов тех батареек, – говорил Вейс буднично, но в его взгляде было что-то еще. – Лишь заметил маленькую закономерность: очень часто фигурировало имя одного вора из Теней.

Ему нужно было узнать личности Мангуста! Дневник так и так оказался бы у него. Стравить нас было его запасным вариантом. Но если бы я первый оказался в квартире, то активировал бы сигналку на дневнике. Появилась бы тогда Корвус? Если да, то Вейс верил, что я могу победить ее один на один, или просто был готов пустить меня в расход?

Мои размышления прервал его тяжелый вздох. Сам Вейс выглядел удрученно. Он поднял руку, и на ладони начало клубиться черное облачко, быстро оформляясь в воробья. Фамильяр отряхнулся, огляделся и, спрыгнув с руки хозяина, упорхнул в окно.

– Меня очень разочаровала твоя ложь при докладе, Элиан, – провожая птицу взглядом, сказал Вейс. – Но я все понимаю и на твоем месте поступил бы так же. Теперь, когда я изучил записи из дневника, то уверен: одна из спасенных мной если и не сама Мориенс, явившаяся нам во плоти, то уж точно обладает магией воскрешения.

Отшатнувшись, я почувствовал, как ком горечи встал в горле. Даже если это правда, цена такой магии непомерно высока. Мои руки сжались в кулаки, а в груди стал нарастать жар.

– И кого ты собрался воскрешать первым, Реян? – брезгливо бросил я. – Жену?

– Элиан… – в его голосе слышалась угроза, но меня уже понесло.

– Или это будет дочь?

Он стоял в полуметре от меня. Плечи напряжены, челюсть плотно сжата. Все его тело кричало – он раздражен так же, как и я.

– Я надеялся, ты меня поймешь, – сквозь зубы процедил Вейс.

– У тебя же есть волшебная кнопка, которая позволит выбрать, в каком состоянии воскреснет душа? – Каждое мое слово сочилось ядом, такого отвращения вперемешку со злостью я не испытывал, наверное, никогда. – А то будет очень неловко, если к тебе вернется дочь, пускающая слюни, без разума и воли к жизни.

Вейс тряхнул рукой, и из потайных ножен к нему в ладонь скользнул кинжал. Он чуть присел и сделал резкий выпад в мою сторону с намерением не убивать, но нанести серьезную рану. Немного сместив корпус, я перехватил у запястья его руку с клинком и с силой сжал. Его пальцы разжались, оружие с лязгом упало на пол.

– Если бы я вдруг спятил и все