Через деревья видны куски посадочной площадки, каплевидный вертолёт и вращающийся винт. По мере замедления он становится различим в виде шлейфа. Ели раскачиваются поднятым ветром. Мимо проезжает патрульный джип с тремя солдатами. А на крыше одного из домов красными огнями мигает возведённая недавно вышка закрытой локальной сети. Через которую военные координируют все действия.

У древних существовала глобальная сеть, в ошмётках которой Грэйн копается до сих пор. Локальные Сети — это «потомство» того великого Нечто. Куцее и хилое, но функциональное. По сути, каждый город представляет собой собственный Интернет, так называли ту древнюю Сеть из легенд. А соединяет их узкий канал связи через радио или кабель. Но последнее стало появляться, только когда Грэйн окончила школу и ещё слабо развито. Возможно, в будущем, оно возродит Интернет.

Но война явно не ускоряет этот процесс.

Дверь за спиной распахнулась, и в комнату заглянула сиделка. Средних лет, с явно наметившимися морщинами и обвисшими щеками. Она всплеснула руками, увидев Грэйн, запричитала на высокогорном диалекте. Довольно смешном и милом, напоминающем говор бабушки Грэйн.

— Дитя! Ночь же, спать нада!

— Не могу. — Грэйн виновато улыбнулась и ткнула пальцем в пластину. — Она радио ловит, а звук не убавить.

Судя по вытянувшемуся лицу, сиделка поверила в сказку, и на миг Грэйн стало совестно. Так что она широко улыбнулась, признавая шутку, и для верности, хохотнула.

— Я просто хочу поработать, принеси, пожалуйста, кофе на минералке.

— Минералке? — Лицо сиделки вытянулось, она склонила голову к плечу, как недоумевающая квочка.

— Да, — вновь улыбнулась Грэйн, — студенческая привычка. Чтобы кофе подействовал лучше, его нужно разбавить минералкой.

— Может, лучше с молочком и мёдом? — С надеждой спросила женщина, сжимая и разжимая передник.

— Кофе должен быть мерзким. — Улыбнулась Грэйн. — Такой бодрит лучше.

— Я спрошу у доктора.

— Хорошо, свет включи только.

Сиделка, перед тем как уйти, мазнула ладонью по переключателю у двери. Под потолком щёлкнуло и загудели вытянутые лампы. Свет от них болезненно дневной, залил комнату. Упал на книжные шкафы и стол, заваленный бумагам и бронированный ноутбук.

Умная машина мигнула экраном, меняя яркость. Грэйн опустилась за стол и взяла книгу, лежавшую раскрытой. В сущности текст бесполезен, но в нём есть крупицы о создании Отца Небо. Боевой Платформы в цепи глобальной обороны. Фотографии создателей и краткие выжимки биографий. Книга была написана лет двести назад, по остывающим воспоминаниям.

На самом деле автор предполагает, что Отец Неба так и не был выведен на орбиту и до сих пор ржавеет в пустыне, что раскинулась в сердце континента. Не то чтобы это вообще было нужно для дела Грэйн, но она должна имитировать бурную деятельность и хвататься за каждое упоминание платформы. Вдруг это поможет дешифровать ключи активации?

Так что теперь она может даже без запинки назвать марку болтов и сколько вычислительных блоков у бортового ИИ. В сущности, это не ИИ, программа с расширенным функционалом. Но если уж железяка может имитировать любезность и назвать оператора по имени, журналисты просто обязаны начать кричать о продвинутом Искусственном Интеллекте. А писатели ещё сверху насыплют чудо возможностей и дифирамбов машинному разуму. Хотя на деле кусок кремния не умнее дрозофилы.

Грэйн отложила книгу и открыла на ноутбуке таблицу, куда и внесла важные, по её мнению, данные. Увлёкшись работой, не заметила, как дверь открылась. На стол справа опустилась кружка с кофе, и ноздри Грэйн защекотал знакомый тошнотворный аромат.

В юности, когда учёба шла особенно туго, она к минералке добавляла соль и перец. Позже отказалась от красного и острого перца, так как он только улучшал вкус.

— Спасибо… — Пробормотала девушка и замерла, потянувшись за кружкой.

Её держит мужская рука! Рядом со столом стоит незнакомый мужчина в плотном пальто поверх повседневного твидового костюма. Лицо тонкое, с едва наметившейся щетиной и волевым подбородком. В горле Грэйн пересохло. Незнакомец будто сошёл со старых портретов аристократов. На кончике носа поблёскивают очки без дужек, с рубиновыми стёклами.

— Грэйн Аркштайн? — Спросил он с лёгким поклоном. — Краун Тальштайн, к вашим услугам.

— П-профессор? — Пролепетала девушка, вцепившись в кружку и не обращая внимания на обжигающий жар.

В годы студенчества она штудировала работы профессора Тальштайна, погружалась в его теории о строении и самоорганизации сетевого пространства в эпоху до катастрофы. Но человек перед ней едва ли на десять лет старше!

— Ха, профессор? Нет, профессором был мой дед. Я лишь доцент. Как и вы нанят Его Величеством, для расшифровки кодов доступа.

— Ох… простите! Простите, ох, Орсар Дэй! Как же неудобно…

— Ну, не вините себя, лучше моего отца, что назвал меня в честь деда. — Засмеялся Доцент и огляделся в поисках стула, а не найдя, вздохнул и достал из внутреннего кармана портсигар.

Массивный, как планшет, с тонкой выделкой, серебром и золотом по легированной стали. Щёлкнул замок, и портсигар раскрылся, обдав Грэйн тонкими ароматами дорого табака и вишни. Краун Тальштайн наклонился и шепнул, словно флиртуя:

— А это подарок от нашей общей знакомой. О, она точно разбирается в сигаретах.

* * *

Самое жуткое в положении Сенатора, это даже не опасность и постоянная борьба с желанием согреться. Нет, они были страшным испытанием, но теперь его терзает нечто хуже. Информационный голод.

За годы работы он привык принимать постоянные отчёты и писать их, выслушивать важные сообщения. Даже отдыхая, он был в коконе непрерывно поступающих данных. Сериалы, книги, музыка и беседы. Бесконечный источник данных, которые мозг жадно впитывает и обрабатывает.

Теперь же всех данных, это пение птиц и чужие следы на подмёрзшей земле. Мозг начинает сходить с ума и пытается сам генерировать этот шум. Раскапывает детские воспоминания, обсасывает каждую мысль, как пёс брошенную кость. В скрипе ветвей и шорохах опавшей листвы чудятся голоса. Сенатор кривится и идёт дальше, сжимая автомат и большим пальцем упираясь в щеколду предохранителя.

В текущих обстоятельствах его лучше отключить и быть готовым к бою, но в состоянии Сенатора лучше всего оставить оружие заблокированным. Случайный выстрел лишь наведёт врагов на след.

Сейчас же он движется через подлесок, ещё сохранивший следы древних фундаментов и даже стен. То и дело деревья расступаются, открывая причудливые руины. Древние любили селиться в этом регионе летом и весной. Да и сам он дивился виду цветущих предгорий и летнего океана.

От былого великолепия остались редкие стены с пустыми провалами окон в рост человека. Изредка встречаются почти целые дома из кристаллического кирпича. Лёгкого и твёрдого, как алмаз. В одном таком Сенатор заночевал, соорудив