Обернувшись и заметив, что его сын замер на месте, вождь сделал несколько выразительных покашливаний, которые как бы говорили, что ему нужно перестать впадать в прострацию и не позорить его перед остальными членами общины.

– Уолахфрид, наконец, вы явились, – поприветствовал вождя один из старейшин урсолов.

Всего старейшин осталось трое, Харманд не мог даже примерно сказать, сколько им лет, но знал точно, что не меньше ста.

– А то я уж думал, – прошелестел старик, – что твой сын, памятуя о судьбе братьев, откажется участвовать в ритуале.

«Этот уже точно отжил своё», – злобно подумал Харманд, сделав вид, что не услышал его оскорбительные слова.

– И запятнать своё имя клеймом труса? – вскинулся вождь. – Ну, нет, мой сын не из робкого десятка и все вы скоро это поймёте!

– Он сказал это так пылко, – услышал Харманд за спиной чей-то тихий гнусавый голос, – как думаешь, он, и правда верит в то, что говорит или просто притворяется, чтобы не упасть в грязь лицом перед своим народом?

Обернувшись, он уже знал, кого увидит – высокий, мощный, больше него чуть ли не в два раза, а ведь он ещё даже не стал урсолом.

– На твоём месте Экехард, я бы попридержал язык, ты поносишь своего вождя.

– Во-о-ождя, – растягивая и словно пробуя на вкус это слово, призадумался громила, – да, пока что он наш вождь, но его правлению придёт конец, когда последний из его сыновей через четыре дня разорвёт свою плоть.

Лицо Харманда налилось кровью, он очень хотел ответить Экехарду, но сдержался, утопив свой гнев, в сжатых добела кулаках.

Ещё раз, смерив его тупым презрительным взглядом, Экехард хмыкнул и пошёл в сторону круга.

«И почему мы с ним родились в один год», – глубоко выдохнув, покачал головой Харманд, – «Мне мог бы достаться кто-нибудь, хоть не настолько массивный, и вполовину менее гадкий, но нет же. Держу пари, он даже мысли не держит в голове о том, что может не пройти испытание, он ведь уже выглядит как настоящий медведь».

Мысли Харманда потонули в приветственном гвалте, которым урсолы окатили подошедшего к ним Экехарда. Больше всего на свете сейчас, он хотел бы оказаться на его месте – единственный ребёнок в семье, но зато какой, в прошлом же все его предки успешно проходили испытания и становились урсолами. А что у него? Отец, который добился всего сам, плохонькая родословная, в которой урсолами становилась едва ли четверть всех мужчин – перспектива весьма и весьма сомнительная.

В какой-то момент, заметив, что на него никто не обращает внимания, Харманду в голову пришла мысль:

«А что если сбежать? Прямо сейчас кинуться прочь, затеряться в горах, стать отшельником, а потом под другим именем прийти в один из городов и зажить там спокойной жизнью?»

«Нет!» – решительно ответил он сам себе, – «Я не трус и не слабак, пусть я и не такой массивный, как Экехард, но я готовился к этим испытаниям всю жизнь, и либо с честью пройду их, либо с ней же умру, зато никто ничего плохо в память обо мне сказать не посмеет».

Договорившись с самим собой, Харманд взял себя в руки, шумно выдохнул, и ватными ногами быстро пошёл к ритуальному кругу.

Как и следовало ожидать, его появление не произвело такого ажиотажа как приход Экехарда, памятуя о двух его братьях, которые были гораздо более подходящими для ритуала, урсолы не возлагали особых надежд, что смогут обменяться с ним парой слов после окончания испытаний.

– Ты выглядишь бледным, Харманд, – чья-то тёплая рука легла ему на плечо, в ноздри ударил запах ели, смешанный с печёными яблоками.

– Всё хорошо, мама, – он попытался изобразить на своём лице подобие улыбки, но вышло достаточно скверно, – я просто готовлюсь к предстоящему… э… пиру.

Зная, что она легко зацепится за еду, он сделал верный ход, сменив тему.

– В этот раз он будет что надо, – ухмыльнувшись, сказала она, – перед тем как отправиться выполнять ритуал, ты точно будешь таким сытым, каким не был никогда в жизни.

Похлопав его по плечу, она уже собиралась вернуться к своим хлопотам, но Харманд, неожиданно даже для самого себя, окликнул её.

– Что такое?

– Я хотел узнать, – он решил, что иной возможности может больше не представиться, – каково тебе было выходить замуж за человека, которого ты видела впервые в жизни?

В конце концов, если ритуал для него вдруг, каким-нибудь необычайным образом сложится, как надо, ему тоже предстоит выбрать себе невесту. Перед этим неплохо было бы иметь хоть какое-то представление о том, какие мысли могут быть у неё в голове.

– Ну… – было видно, что вопрос немного выбил её из колеи, она долго подбирала правильные слова покуда, наконец, не сказала: – В первую очередь для меня это было большой честью, жёны урсолов имеют большой почёт по всему острову, да и за его пределами. Моя семья, после свадьбы перебралась из своей деревни в город Кригсвэн, их жизнь стала совсем другой.

– А ты виделась с ними ещё хоть раз? – вопрос вырвался сам собой, Харманд подумал, что никогда не видел родственников матери, в то время как его бабушка со стороны отца жила с ними в деревне с самого его детства. Она умерла в прошлом году.

– Нет, – попытавшись придать своему голосу бесстрастный оттенок, проговорила она, и Харманд сразу понял, что её это печалило, – таков выбор. Привилегии не даются даром, впрочем, я никогда не жаловалась, ведь наши отношения с твоим отцом всегда были полны гармонии и понимания, и если бы мне позволили вернуться назад и вновь сделать выбор, я всё равно приняла бы такое решение.

– А сейчас, – она бросила быстрый взгляд в сторону длинного стола, уже начинавшего ломиться от неимоверно большого количества лежавшей на нём снеди, – если у тебя больше нет вопросов я, пожалуй, вернусь к своей работе.

– Да, конечно.

Харманд проводил её взглядом, отчего-то ему стало очень грустно, и нет, дело было не в испытаниях. Пытаясь отвлечься, он перевёл взгляд на небо – без единого облака оно было затянуто идеальной голубовато-синей тканью. Невольно залюбовавшись им, Харманд поймал себя на том, что хоть на кону стояло так много всего, он хотел лишь одного, как в детстве увалиться на кишащую всякими насекомыми зелёную траву и, не отрываясь несколько часов подряд просто смотреть в небеса, и мечтать о чём-нибудь чистом и светлом.