Алекс теперь по возможности старался не отходить от своего друга. Нехотя, но все-таки приходилось делать это, чтобы ухаживать за другими больными. «Какого черта? – думал он. – У Майка всегда было отменное здоровье, не помню, чтобы он хоть раз чихнул». После ситуации с Майком Саманта сама напросилась помогать больным, мотивируя это тем, что, скорее всего, они все уже заражены, а так она, по крайней мере, сможет оказать какую-то помощь. Но Алекс все равно наотрез отказал ей и велел экипажу по возможности сидеть в своих каютах и не контактировать друг с другом. Валькирия и Лео были всецело согласны с таким решением. Лео сослался на то, что еще в детстве был очень болезненным ребенком. Валькирия же, наоборот, заявила, что болезни всегда обходили ее стороной, но она пас. Кроме того, она не могла понять Джину, которая пыталась помочь всем и каждому.

– Это какой-то бред, – говорила она. – В Системе миллиарды людей, какой смысл играть в супергероя? Ты этих людей даже не знаешь, и с высокой вероятностью даже никогда больше не встретишь в своей жизни. И тратить на них свое время? Да, они больны, они страдают, как и миллионы других. И что же теперь заходить в каждый дом с вопросом, не болеет ли тут кто и предлагать свою помощь? Это какая-то хрень.

– Я и не пытаюсь помочь всем, – отвечала Джонс. – Но в данный момент я оказалась здесь и сейчас, а значит, я могу что-то сделать.

Валькирия с непониманием лишь махнула рукой.

– Все равно от меня тут никакой пользы. Я привыкла воевать с видимым противником. А тут какие-то гады ползают по твоим внутренностям. Никогда не понимала, если эти микробы такие мелкие, почему их нельзя просто раздавить? Ну а подносить утку и взбивать подушки – извините, это не ко мне. Я на это дерьмо не подписывалась. Если понадобиться кого-то добить, что б не мучился, тогда зовите.

Обморок Майка еще больше запутал Джину. Остальные пациенты теряли сознание уже на запущенных стадиях заболевания, когда неизвестная болезнь уже забирала жизнь несчастных. Это очень напугало Алекса и Джину. Джонс просто схватилась за голову от растерянности, не понимая, с какой еще стороны подойти к проблеме. Но к вечеру Майк неожиданно пришел в себя. Хотя чувствовал он себя очень плохо, его то лихорадило, то бросало в озноб. Глаза болезненно реагировали на свет, тело ломало, от слабости невозможно было нормально шевелить конечностями.

– Дружище, перестань меня пугать, – сказал ему Алекс, сидя около его кровати.

– Джина вытащит меня, Лекс, – еле шевеля губами, вымолвил Майк. – Она всегда вытаскивала нас.

Алексу было тяжело смотреть на больного друга. Он всегда привык видеть Майка этакой непобедимой скалой, которому любая проблема нипочем. Он проходил огонь и воду и во время военной службы, и во время экспедиций. На его теле была куча шрамов. Несмотря на свой добродушный характер, ему во времена его военного прошлого приходилось драться с пиратами, террористами, экстремистами. Приходилось вступать в бой и с гранатометом, и голыми руками. И он всегда выходил если и не победителем, то, по крайней мере, живым, а тут его сразила какая-то микроскопическая тварь. Это одновременно и пугало, и злило Алекса. Но больше всего злил тот факт, что он сам ничего не мог с этим поделать и чувствовал себя абсолютно беспомощным в этой ситуации. К ночи путем перебора нескольких комбинаций лекарств Майку все-таки немного удалось сбить жар, и он уснул.

После тяжелого дня, удостоверившись, что Майк спит, Рэй все-таки заставил себя немного отдохнуть. Завтрашний день снова потребует от него много сил. Он вернулся в комнату-лабораторию, где они с Джиной обосновались, дезинфицировал и снял с себя костюм защиты. Лаборатория была совсем маленькой и вся была заставлена многочисленным оборудованием, необходимым Джонс для работы. Вдоль стены стоял стол, за которым сейчас и работала врач. В лаборатории был выключен свет, только маленькая настольная лампа освещала рабочее место Джины. Окна также были закрыты, чтобы создать эффект вечернего времени, так как на Венере сейчас ярко светило Солнце.

Умывшись, Алекс подошел к аппарату для горячих напитков, стоящему в углу, и налил два бокала чая, себе и Джине, которая в это время погрузилась в изучение анализа крови пациента в электронный микроскоп. Приход Алекса она даже не заметила. Рэй подошел к Джине и поставил рядом с ней одну чашку. Сам пододвинул кресло, сел рядом, взял свою чашку двумя руками и потихоньку подул, остужая горячий напиток.

– Джи, дай мозгам отдохнуть. Ты совсем выбилась из сил.

Джина еще несколько секунд не отрывалась от микроскопа, игнорируя слова Алекса, потом резко отдернулась от него и эмоционально выругалась.

– Прости, Лекс, но я просто не знаю, что делать. Я думала, моих знаний хватит, чтобы понять причину, но это какая-то непонятная дрянь.

– Я принес тебе чай, – попытался отвлечь ее Алекс и указал на стоящую рядом с ней чашку.

– О, спасибо, дружище, – уже более спокойным тоном сказала она, взяла чашку в руки и немного отпила, – что делать, Лекс? Я дала им надежду. Доктор Малькольм смотрит на меня как на мессию, а я ни черта не могу понять, что происходит. Как Майки?

– Уснул. Тебе бы тоже не мешало.

– Полный тупик. Что это за хрень?

– Давай попробуем посмотреть на проблему под другим углом. Может, глянуть на нее как-нибудь нестандартно?

– Я уже все перерыла. Кровь пациентов вообще ведет себя так, будто ничего не происходит. Я уже и печень у пациентов проверяла, может, что там, но нет. Просто организм отказывается определять этот патоген. Лейкоциты, лимфоциты, все в норме. Маркеры на вирусы не показывают ничего.

– Может, это все-таки не вирус?

– Бактериальные инфекции видны как на ладони. Это точно что-то мелкое.

– Попробовать антибиотики?

– Исключено, мы не знаем, с чем имеем дело, а ими только посадим иммунитет.

– Возможно, решение лежит где-то на поверхности, а ты его не видишь.

– Или наоборот, где-то очень глубоко, хотя куда глубже, я не знаю. Надо искать корень проблемы.

– Будем делать колоноскопию?

– Лекс, прекрати, мне не до шуток, – фыркнула Джина.

– Да и мне тоже не смешно. Майки еле руками шевелит, ноги вообще будто отказали. Джи, пойдем спать, тебе надо выспаться, у тебя уже мешки под глазами такие, что их можно перепутать со спальными. Ты нужна этим больным, так побереги хотя бы себя.

– Да, наверное, ты прав, – вздохнула Джонс и потерла уставшие от микроскопа глаза. – Пойду лягу. Завтра предстоит снова целый день биться головой об стенку.