– Не спеши. Следи, чтобы связь не разорвалась.

– Ты так и будешь ходить следом? – Она морщит нос. – И в кустики?

– Если понадобится – даже за руку тебя буду держать в тех кустиках, – обещаю. – И я не шучу. Не хочется тащить князю Назарову твой бездыханный труп.

Ольга уже вовсю милуется с самкой тарантога. Судя по растопыренным когтистым лапам и стрекотанию, Аиша тоже рада нас видеть. Но вот эмоции княжны удивляют. Всё же тарантог – не котик…

– Что там случилось? – спрашиваю у драконицы, опускаясь прямо на пол пещеры и откидываясь на стену. – Это ты всех убила?

– Люди… – тяжело отвечает Хаадис. – Не знаю как, но они натравили на меня орду. Меня загнали сюда, на окраину этого осколка. Мы с Аишей убили почти всех. И людей, и чудовищ… Но я не смогла выбраться отсюда. Не смогла перелететь. Слишком много тёмного эфира. Поплатилась… за самонадеянность…

Тут полумрак, но я отлично вижу даже в полной темноте. И вижу, что драконица выглядит плохо. Шкуру покрывают текущие сукровицей кровавые раны, рога на голове обломаны, когда-то блестящая чешуя потускнела.

Но главное не это. Моя тьма чувствует, что огонь жизни в драконьей туше едва теплится.

– То есть ты здесь в ловушке?

– Я – да. Аиша – нет. Но она отказалась меня покидать. Послушай, князь… Чтобы уничтожить этот осколок мира, надо убить последнее чудовище. Это приказ, который мы с братом должны были исполнить. Передаю его тебе. Убей хранителя. Запечатай этот осколок. И твой мир будет от него в безопасности.

То есть я был прав в своих предположениях. Это лишь осколок погибшего мира, вот откуда та невидимая преграда, в которую мы воткнулись на «минике» княжны.

Судьба таких осколков – летать во Вселенной. Иногда они соприкасаются с другими мирами, и тогда начинается процесс слияния. Обычно бо́льший мир просто ассимилирует осколок. Но мир империи – светлый. Поэтому не может справиться с переизбытком тёмного эфира осколка. Отсюда давление эфира и разломы. Кто-то очень постарался нарушить естественный ход слияния миров.

И я очень сомневаюсь, что этот осколок – единственный.

– Кто отдал тебе приказ?

– Бог, – следует ответ. – Бог из другого мира.

Это точно не Карх. А других богов, способных на подобное, я не знаю. Точнее, знаю лишь одного. Поэтому…

– Может ли быть так, что тебя послал Высший?

Вопрос так удивляет Хаадис, что она даже приподнимается на израненных лапах.

– Кто ты, князь? Ты сразу казался мне… смутно знакомым. Мы встречались раньше? До встречи здесь?

– Значит, я угадал. А кто я… наверное, неважно.

– Ты не понимаешь. Это важно! Я чувствую в тебе что-то знакомое. В этом мире у меня не осталось никого близкого. Не хочется умирать в безвестности. Хочу, чтобы кто-нибудь донёс весть до моего рода. Ты сможешь это сделать?

– Не знаю, – отвечаю честно. – Но я, Никрас Борх, обещаю: если когда-нибудь я вернусь в наш мир – то найду твоих сородичей и расскажу о тебе и твоём брате.

– Никрас Борх? Великий инквизитор? Глава ордена наблюдателей? – Хаадис наклоняет голову и почти касается меня носом. – Ваша светлость… Теперь я узнаю вас. Не буду спрашивать, как вы здесь оказались. Но я чувствую в вас тьму. Чувствую зло. И противостоять ему будет всё сложнее. Вы… знаете об этом?

– Я знаю. Но скажи, зачем Высшему запечатывать осколки?

– Я не рассказала бы этого незнакомцу. Но вы – должны узнать. У каждого мира есть своё сердце. Но даже бог не может его поглотить. Зато он может расколоть мир. И тогда в каждой части останется по крохотному кусочку сердца. Поглощая, усваивая их, можно аккумулировать огромную силу.

– Хочешь сказать, здешний кусочек сейчас находится у какого-то монстра?

– Не просто у какого-то. В каждом существе мира есть искра. Когда оно погибает, его искра достаётся остальным. И когда останется лишь одно существо – в его сердце сформируется кристалл силы из сотен и тысяч таких искр. Убейте последнее чудовище, ваша светлость, и заберите кристалл. Поглотите его и получите силу.

– Но часть монстров вырвалась за пределы осколка и погибла там.

– Это неважно. После их смерти искра всё равно возвращается сюда.

А как быть с моим химерингом? Даже ради кристалла силы я не пожертвую им.

– Княжна, пить хочешь? – кричу Ольге, показывая бутылку с водой.

Она кивает и несётся к нам.

Открываю бутылку.

– Спасибо, – тихо говорю, благодаря за то, что она дала нам с Хаадис возможность поговорить наедине. Хотя наверняка сама очень хотела поговорить с ней.

– Что с тобой случилось? – Ольга нежно касается ран на шкуре драконицы. – Это… как-то можно вылечить?

– Прости, девочка, – шепчет драконица. – Мне жаль.

– Нет! Ты не умрёшь! – Ольга топает ногой. – Мы сможем тебя вылечить! Ведь правда? – Она с мольбой оглядывается на меня.

Качаю головой. Но прежде чем княжна успевает сказать что-то ещё, говорю:

– Но у меня есть идея. Конечно, если для вас обеих она будет приемлема. Хаадис… Когда-то ты уже занимала тело княжны. Может, есть шанс сделать это снова? Если, конечно, княжна согласится на такой симбиоз. Здесь огромное количество эфира. Можно использовать его для слияния. Тогда резерв княжны увеличится, и, даже вернувшись в свой мир, она сможет выдержать давление духовного зверя. Что думаете?

– Я не могу просить о таком… – начинает драконица.

– Конечно! – хлопает в ладоши Ольга. – Я согласна!

– Тогда приступим? Не будем зря терять время.

Я помню, что на окраине кладбища нас ждёт Захар.

– Что мне делать? – спрашивает Ольга.

– Присядь рядом, – отвечает Хаадис. – Хорошо, что ты помнишь меня…

– Я помню почти всё, – отвечает Ольга. – Ты занимала моё тело, но этим спасла меня.

То есть княжна Назарова придуривалась с самого начала. Всё она помнила и отлично знала, что это не бред. Многие на её месте постарались бы забыть. А эта рвалась назад в разлом…

Княжна опускается на пол и откидывается на драконий бок. Хаадис кивает и кладёт голову с обломанными рогами рядом с девушкой.

Я впервые присутствую при подобном процессе. Но помогаю Ольге контролировать силу, удерживая между нами связь. Зато когда драконица станет частью девушки, наша связь нам больше не понадобится. Переизбыток эфира возьмёт на себя духовный зверь.

Княжна станет сильнее.

К тому же в её арсенале появятся новые техники, которым я её обучу. Насколько мне известно, в этом мире техники духовных зверей – настоящее сокровище.

Наконец драконица издаёт глубокий вздох, и её тело обмякает. А княжна Назарова открывает глаза. На несколько секунд в них ещё горит жёлтое драконье пламя, потом девушка моргает, и глаза снова становятся голубыми.

– Как ты? – спрашиваю у княжны.

– Не… непривычно. – Она словно прислушивается к чему-то в глубине себя, а потом встаёт и касается туши уже мёртвого дракона. – В прошлый раз именно Хаадис управляла телом. А сейчас оно по-прежнему моё.

– Так и должно быть. На твоё счастье, дракон – высший духовный зверь. Значит, тебе не понадобятся техники управления. Только тренировки – чтобы быстро переключаться с одного управляющего сознания на другое.

– Вот так? – Ольга на несколько секунд опускает голову, а когда вновь поднимает её, на меня опять смотрят жёлтые драконьи глаза. Ещё несколько секунд – и они снова голубые. И снова жёлтые.

Девчонка безумно талантлива.

– Молодец, – киваю. – Осталось последнее: разобрать на запчасти местного главгада. Есть что-то, что ты хотела бы сначала сделать? Сюда я больше не вернусь, так что решай сразу.

– Нет. Вы и так сделали больше, чем я могла просить, ваша светл…

– Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами, – жёстко говорю я Хаадис.

Сейчас это именно она. Но Ольга её слышит.

В жёлтых глазах вспыхивает понимание.

– Скажи, я могу забрать несколько твоих чешуек? Чешуя дракона – сильный магический ингредиент. Возможно, когда-нибудь они спасут чью-то жизнь.

– Буду рада, если вы сделаете это, – кивает она. – Хотя моя сила почти развеялась. Вот эту… Вот эту и вот эту.

И в мои ладони ложатся гранёные чешуйки.

– В них ещё осталась магия. Дарую её вам.

Драконьи чешуйки