Старый мастер вспомнил, как старейшины смеялись, когда слышали имя. Как кто-то назвал его "немым оборванцем". Как кто-то – кажется, он сам – приказывал следить за ним. А потом юноша исчез. Вырвался. Подчинил Небесного дракона.

– Один удар… – Пробормотал он. – Один удар его зверя, и от этой обители останутся лишь угли. Разве что камни, раскалённые добела, ещё будут напоминать о нас.

Он опустился в кресло. Письмо упало на пол. Скрипнула дверь. Тихо. Осторожно. В комнату вошла молодая женщина, одетая в простое, но аккуратное платье. В руках у неё был поднос с обедом. Варёный рис. Немного овощей, потемневших на пару. Пара ломтиков соевого сыра. Никакого мяса. Никакого вина. Лишь глиняная чашка с родниковой водой.

Это была его внучка – Хван Ран. Красавица. Стройная, с выразительными глазами, которые сейчас были слегка затуманены усталостью и раздражением. На губах играла сдержанная гримаса недовольства.

– Еда готова, дедушка. – Сказала она, тихо, но без особой теплоты.

Он посмотрел на поднос и фыркнул.

– Это… – Он ткнул пальцем в рис, – …это вы называете пищей для Великого старейшины?

– Сейчас у всех одинаково. – Коротко пожала плечами она. – Кладовые пустеют. Никто больше не присылает нам провизии. Даже те, кто раньше считал себя нам обязанным.

Он схватил чашу с водой, посмотрел в неё и скривился, словно это была болотная жижа. А потом резко поставил её обратно и поднялся.

– Ты. – Он уставился на девушку. – Ты даже не осознаёшь, насколько жалка. Я дал тебе задание. Простое. Подойти к этому мальчишке, очаровать его, использовать. Даже если было бы нужно, вынудить его жениться на тебе… А ты? Ты даже пальцем не пошевелила!

Она немного нервно моргнула, оторопев от его наскока.

– Я?.. Но он был… просто слуга… Ущербный… Грубый… Молчаливый… Грязный…

– Молчать! – Взревел старик. – Он был шансом! Шансом, который мы упустили из-за таких, как ты! Он был ключом. Он мог быть нашим, если бы ты не строила из себя благородную госпожу! Теперь он союзник семьи Хваджон! И у него есть собственный цепной дракон! Ты хоть понимаешь, какой шанс упустила, если он представитель Древней крови? Ты могла усилить нашу семью до невозможной высоты! Но твоя никому не нужная гордость всё уничтожила!

– Я… я не знала… – Слегка растерянно пробормотала она. – Кто знал, что он… он станет таким?

– Все могли знать! Все! Кроме тебя! – Он подошёл ближе, и в его взгляде горело то, что уже давно не горело в глазах Хвана До Ина – настоящее, неподдельное бешенство. – Из-за тебя… из-за твоей гордыни и лени… мы теряем всё! Наша семья опозорена!

Она отступила на шаг. Потом – ещё один. Плечи ссутулились. Но ничего не ответила. Лишь опустила взгляд, сжав губы. А за окнами, где раньше звучал голос учеников, ветер уносил прочь последние остатки гордости этой некогда Великой секты.

………..

Немного погодя, после скудного обеда, глава Пяти Пиков Бессмертных стоял у края высокого уступа, откуда открывался вид на их обитель, раскинувшуюся среди облаков и сосновых гряд. Ветер тянул за рукава его старого, изношенного одеяния, и в этом порыве было что-то, что напоминало ему о приближающейся пустоте – о надвигающемся небытии его секты.

Он только что выдворил прочь ту дерзкую девчонку, которая, несмотря на все наставления, так и не поняла всей тяжести своего проступка. В её глазах не было ни раскаяния, ни страха, только упрямое, тупое непонимание, будто всё произошедшее было случайной мелочью, а не ударом в самое сердце их клана. Это раздражало его сильнее всего – не сама ошибка, а то, что она даже не осознала, насколько глубоко вонзила нож в спину семьи, которая её взрастила.

Но теперь, оставшись наедине с собой и с давящей тишиной гор, он отбросил личные эмоции. Мысли его обратились к самому главному. Как спасти Пять Пиков Бессмертных от окончательного падения. И быстро стало ясно – у них остался только один путь.

События последних месяцев сами подсказывали решение. Мир снова дрогнул от шороха пробуждающихся легендарных зверей древности. Эти чудовища были не просто опасны – они были символами сил, неподвластных ни времени, ни смертным. Их имена произносили вполголоса, даже самые отважные герои бледнели, лишь услышав о них.

В сердце старика шевельнулась холодная решимость. Если секта Пяти Пиков Бессмертных сможет уничтожить хотя бы одного такого зверя, то ни одна благородная семья, ни одна секта, ни один совет старейшин во всей Поднебесной Империи не посмеет поднять руку на них. Даже враги будут вынуждены признать тот факт, что те, кто способен одолеть подобное древнее чудовище, достойны занимать своё место.

Да. Он и сам прекрасно понимал, что для этого придётся бросить в бой всё, что у них осталось. Все три старейшины, пока ещё оставшиеся в секте… Мастера… Ученики, способные держать меч или управлять духовной энергией. Все пойдут в этот бой. Хотя, даже так, их шансы всё равно будут ничтожны. В этой схватке легко могла погибнуть вся их сила, и вся основа их будущего.

Но выбор был прост и жесток, как горный камень. Либо смерть с оружием в руках, в бою, что войдёт в легенды, либо позорное изгнание, когда их обитель будет занята чужаками, а само имя Пяти Пиков бессмертных превратится в шёпот сожаления.

При этой мысли глава секты немного нервно сжал сложенные за спиной руки, чувствуя, как суставы хрустят от напряжения. Он уже знал, что выберет. Даже если горы будут залиты кровью его людей, он не позволит, чтобы Пять Пиков Бессмертных ушли в небытие тихо и без следа. Если уж падать – то так, чтобы этот гром был слышен во всех уголках Поднебесной.

Спустя час, Великий старейшина Пяти Пиков Бессмертных снова сидел в своей резиденции, неподвижный, словно высеченный из старого, потрескавшегося камня. Лишь тонкая струйка дыма из курильницы, пахнущая горькой полынью и сушёной сосновой смолой, колыхалась в воздухе. Его глаза, подёрнутые мутной плёнкой подступающей старости, были устремлены куда-то за стены, за горные гряды – туда, где начиналась пустынная местность, а за ней тянулись болотистые земли, полные испарений и древнего смрада.

Он помнил о нём. Об этом проклятом безымянном существе, что веками скрывалось в тех болотах, словно сама земля пыталась скрыть его существование, заволакивая тропы туманом и топями. О нём не говорили вслух. Оно не имело имени, потому что имя давало форму, а эта тварь, по слухам, была