Я только усмехнулся. Местный персонал — от поварих до титулованных целителей, нес службу почти безупречно, однако изменениями во внешности я был обязан вовсе не им. Но тренировки и способности Стража, пусть даже в урезанном виде, все еще работали, понемногу превращая новое тело хоть в какое-то подобие прежнего.

В мои планы не входило обрастать горой бесполезного мяса, но чуть прибавить, пожалуй, не повредит.

— Кормят хорошо, — улыбнулся я. — Не иначе заметили, какие ко мне гости приходят, Олег Михайлович.

— Да ладно уж тебе…

Похоже, дяде почему-то стало неуютно. Будто он вдруг внезапно начал чего-то стесняться — то ли необходимости навещать меня в больнице, то ли самого факта нашего с ним знакомства… А может, и того, что не приехал раньше, сразу после аварии, когда я куда больше напоминал кое-как сложенный в кучу набор костей, чем живого человека.

— Михайлович, Михайлович… Называй ты меня уже просто — дядя Олег! — не выдержал дядя. — Мы ж с тобой, в конце концов, родственники. Ты сын моего брата.

— Бастард, — на всякий случай уточнил я.

— Бастард… Да и черт с ним, что бастард! Скажи… — Дядя на мгновение смолк, будто подыскивая нужные слова. Явно соображал, как зайти издалека. Но так ничего и придумал и, помявшись чуть ли не полминуты, выпалил: — Ты хочешь уехать с нами на Пограничье?

Я почувствовал, как мои губы сами по себе расплываются в улыбке. Вряд ли дядя мог представить, насколько его предложение окажется своевременным. Хотя бы потому, что я уже и сам подумывал в самое ближайшее время удрать из госпиталя.

Неважно, куда — лишь бы больше не сидеть в четырех стенах!

— Еще как хочу, Олег Ми… дядя Олег! — Я не без труда подавил невесть откуда взявшееся желание вскочить и обнять дорогого сородича. — Хоть на Пограничье, хоть к черту на рога.

— Ты это… раньше времени не радуйся. — Дядя шагнул вперед, и уселся на койку рядом со мной, и старые пружины жалобно застонали под его богатырским весом. — Новая жизнь, считай — а тут все бросить придется. Образование, опять-таки…

— Ничего, — усмехнулся я. — Переживу как-нибудь.

Бросать мне — по вполне понятным причинам — было попросту нечего. Да и Игорю, пожалуй, тоже: мать давно умерла, а из кадетского корпуса парень выпустился еще в июне, и за лето большая часть однокашников успела разъехаться по училищам или гарнизонам.

Меня после выписки из госпиталя тоже ждала подобная участь. Государева служба не самая плохая перспектива. А для Одаренного бастарда, пожалуй, и единственная — особенно если повезет удачно занять теплое местечко в Москве или в столице одного из княжеств.

Но меня чуть ли не с самого первого пробуждения в новом теле почти физически манило Пограничье — заветная полоска земли, отделяющая Империю от загадочной и опасной Тайги. Даже проштудировав всю местную библиотеку вдоль и поперек, я так и не смог понять, где заканчивается правда и начинается вымысел: хищные твари, деревья высотой в несколько многоэтажных домов, стихийные аномалии, артефакты, древние механизмы, скрытые в темной чаще…

И магия. Она, если верить книгам, буквально пропитывала там все.

Тайга определенно казалась подходящим местом для того, кем я был раньше — и кем собирался стать снова. И если бы где-то внутри моей головы скрывался компас, его стрелка уже давно непременно указывала бы на север.

— Жизнь там не сахар, — проговорил дядя, будто уловив отголоски моих мыслей. — Вот уж не думал, что ты так быстро согласишься.

— Ну, уговаривать меня точно не придется. — Я поднялся с койки. — Готов выезжать хоть сейчас.

— Ты смотри — какой прыткий. — Дядя одобрительно заулыбался. И вдруг снова нахмурился, с тоской покосившись на дверь. — Катюшке надо сказать… Она ж не знает еще.

— Чую, обра-а-адуется, — с усмешкой протянул я. — Места себе от счастья не найдет.

— Ладно тебе язвить. — Дядя сдвинул седые кустистые брови. — Катя хоть и девчонка, зато с севера. Это здесь князья в костюмах и золоте ходят, а у нас все иначе. И работы невпроворот и люди… другие.

— Другие? — Я приподнял бровь. — Это какие же? С тремя ногами?

— Ног у всех одинаково — как человеку положено, — строго отозвался дядя, пропустив шутку мимо ушей. — А вот голова разная. Не такой народ на Пограничье, как в Новгороде. Жизнь суровая — и люди там суровые, простые. Злобы в них, может, и нет никакой, и подлости без повода не сделают, но если дашь слабину — сожрут. А ты, Игорь, к такому не привык.

— Да ладно уж тебе, дядь Олег. — Я развернулся и оперся лопатками на прохладную стену. — Нас в кадетском, знаешь ли, тоже не баловали.

Никаких воспоминаний о проведенных в корпусе годах у меня, понятное дело, не осталось. Однако военный быт я представлял себе весьма и весьма неплохо. И наверняка зеленый молодняк в училищах гоняли, как козу, принадлежащую какому-то Сидору.

Так, кажется, говорят местные.

— А ведь верно, — заулыбался дядя. — Ты ж не абы кто, а княжеский сын все-таки. И сам человек военный. А значит, и с оружием обращаться умеешь, и к дисциплине приучен. Примет тебя дружина, никуда не денется.

Я молча кивнул. Примет — уж в этом я точно не сомневался.

— Мне, конечно, много всего надо рассказать… Но ничего, успеем еще. — Дядя рывком поднялся с койки и хлопнул меня по плечу. — До Пограничья почти две сотни километров — времени хватит.

— Дядь Олег, мне бы за вещами заехать.

Я только примерно представлял, где обосновался Игорь после выпуска из корпуса. Но наверняка у него было что-то кроме старого мотоцикла и кожаной куртки. Если не сбережения, то хотя бы одежда. Пара ботинок, зимние сапоги, свитера, дневник, который я бы не отказался при случае проштудировать от корки до корки. Документы. Какие-нибудь памятные вещи.

Носки, в конце концов.

— Заедем. — Дядя открыл передо мной дверь. — А сейчас давай-ка на третий этаж. Выпишем тебя — и дело с концом.

И дело с концом. Выходя в коридор, я на мгновение замер, будто прямо вдоль порога палаты проходила незримая линия, окончательно разделяющая меня-прежнего и юного парня, чью жизнь и тело я взял,