— А-ааа! — дохнул он на нас гнилым смрадом из широко разинутого рта.

— Этот тоже бронебойный? — спросил я.

Егор сунул дуло ПП юрке в рот и нажал на спусковой крючок.

Бах-бах-бах.

Голова уродца неожиданно лопнула, как гнилой помидор, расплескиваясь в стороны серо-красной жижей, будто под кожей не имелось костяной коробки. Но руки все еще хватались за перекладины и поднимали безголовое тело все выше и выше!

Я сбил его вниз ногой.

Парень без головы ударился об пол спиной, но все еще продолжал шевелить в воздухе руками и ногами.

— Ты когда-нибудь курам бошки рубил?.. — вытирая кровь с лица и тяжело дыша, спросил Егор.

— Чего? — не понял я.

— Ну, им голову оттяпаешь… А они через кусты еще минут пять бегать могут. Прямо без башки. Звери Апокалипсиса, ёпта.

А из вентиляционных ходов уже доносилось новое урчание.

— Пора прекращать этот день открытых дверей, — пробормотал я.

Соскочив вниз, я едва не упал, поскользнувшись на кровавой жиже.

Осмотрелся.

— Можно, конечно, тупо люк закрыть, — пожал плечами Егор. — Но хрен их знает, вдруг кто-нибудь из них запал в гранату вставит или наполнит, сука, огнем свою жизнь и перданет на стеллаж синим пламенем?

— Да, люк надо закрыть… — проговорил я, глядя на вентиляцию, в которой что-то сейчас бормотало и постанывало. — А ну-ка помоги мне!

И я поднял с пола самого тощего юрку и подтащил к вентиляционному ходу.

Егор со смехом выругался.

— Ты что, его туда запихнуть хочешь?..

— Надо забить чем-нибудь проходы, а никаких других подходящих материалов я вокруг не вижу! — огрызнулся я.

— Набить трупами вентиляцию — вот это, сука, креативность! Правда, психиатры назвали бы это иначе. Щас, погоди!

Он на секунду исчез из виду, и вскоре вернулся с парадным мечом Крестоносца в руках.

Я аж перестал запихивать непослушное тело в узкий проход.

— Помнишь, я говорил, что самый двинутый тут — Крестоносец? — сказал Егор, сбрасывая с меча ножны. — Так вот, я ошибался. Самый больной здесь — ты!

Он подтащил один из трупов, положил его поудобнее и, не обращая внимания на мой изумленный взгляд, принялся рубить мертвецу руку.

— Ты… уверен в этом? — проговорил я.

— Ну само собой, — без малейшего сомнения в голосе заявил Егор. — иначе как ты их растелешенных туда пихать будешь? По частям оно удобней и поплотнее будет.

Я угукнул, решив не уточнять, что спрашивал немножко не о том.

— Давай, вытаскивай своего мертвяка, — продолжал Егор. — все равно дохлый номер. И пальни в вентиляцию. Только в сторону сам отодвинься, а то вдруг опять отрекошетит… Неудобная, блин, дура! — пожаловался он на меч, поморщившись. — Топором бы сподручней…

В кровище с головы до ног, мы принялись забивать проходы туловищами, руками и ногами мертвецов, прислушиваясь к яростным крикам Крестоносца наверху.

Вскоре с обратной стороны вместо урчания донеслось довольное чавканье.

— Твою ж мать, — выругался я, вытирая локтем кровь с лица. — Егор, мы же в некотором смысле для них кормушку сделали!

— Да насрать, — пробубнил бородач, ловко разделывая очередное тело, как заправский мясник. — Пусть пока одни жрут трупы, другие жрут жрущих. Безотходное производство называется. Нам бы только до конца бури дотянуть, а дальше как-нибудь разберемся…

— Я посмотрю, как там Крестоносец, что-то стихло там у него.

— Давай, на ветру только не стой! А то у меня места под твою тушу тут не осталось, — хмыкнул Егор.

Я вернулся в жилую комнату, поднялся по лестнице и осторожно выглянул из лаза.

Крестоносец стоял у раскуроченной входной двери, прижавшись спиной к стене.

У порога валялись две отрубленные головы и чья-то рука. Тело первого монстра с ярко-красным телом, будто лишенным кожи, все еще висело в двери, только дыра стала больше.

— Ты как? — крикнул я.

— Сильному подаются испытания сильные, слабому — слабые. Но никогда не посылает господь испытаний сверх возможного! — прохрипел в ответ Крестоносец.

— Может, сюда спустишься? Тут мы могли бы вдвоем держать оборону!

— Пока я скрыт от дыхания бури, она не вредит мне. И здесь я в сильной позиции, а снизу вверх буду в слабой, и отступать будет некуда, — возразил Крестоносец.

— Да они же тупые по большей части! Просто подопрем чем-нибудь люк, и вряд ли кто-нибудь из них вообще сообразит, что его можно открыть!

— Впустить нечистых в свой дом? Ну нет! Уходи, я сам здесь справлюсь! Скоро рассвет. Станет легче…

Я хотел было возразить, как вообще отличить рассвет от ночи, когда все так полыхает, но не стал.

А рассвет и правда вскоре наступил. Мы узнали об этом только со слов Крестоносца, потому что буря по-прежнему не думала униматься.

И чтобы сообщить нам эту новость, он все-таки спустился в жилую комнату. Или, верней, почти провалился, потому что едва держался на ногах.

Ран и укусов на Крестоносце не было — с ними регенерация справилась на отлично. Но на левой руке и щеке так и остались набухшие гнойные волдыри.

— Я перенесу свой пост… — проговорил он, пытаясь разлепить глаза. — На время… Я…

— Посиди отдохни, — просто сказал я, и Крестоносец растянулся на шкурах, перепачканных нашими с Егором ботинками.

И через мгновение захрапел.

Я уселся на стреме под полуприкрытым люком наверх, внимательно прислушиваясь к каждому звуку.

Егор ушел караулить внизу.

Время от времени в забитых вентиляционных ходах что-то начинало усиленно пытаться прорваться к нам, но дело заканчивалось приглушенными воплями и хрустом.

Сверху к нам пришел только один гость. Я уложил его парой выстрелов, а Крестоносец даже не проснулся!

Он очнулся сам примерно через час. И спросил, кого сменить.

— Меня, — без ложного героизма заявил я. Потому что уже был готов рухнуть на ходу, как Крестоносец, и отрубиться.

— Больше часа спать не дам, так и знай! — донесся снизу крик Егора. — Потом моя очередь!

— Угу, — промычал я, уступив свое место Крестоносцу и отправился на его место на шкуры. Не из скромности или нежелания пачкать чужую постель. А просто тупо на автомате направился на освободившееся спальное место, не имея ни сил, ни возможности сообразить, что вообще-то есть вариант и поудобней.

Что я