— Очень, — ответила она.

— Отлично, значит, дар речи ты всё-таки не утратила, — усмехнулся я.

— Я не знаю, с чего начать.

— С начала, — дал банальный совет я.

— Что ты хочешь узнать?

— Всё, — пожал плечами я. — Кто ты или что ты?

— Я человек, созданный по вашему образу и подобию. И я пришла, потому что ты искал меня.

— И всё?

— Нет, не всё, — помотала головой она. — Тебе нужно срочно уходить. Они знают, кто ты.

— И кто же я? — Я сделал небольшую паузу, а как только Ада открыла рот, чтобы ответить, перебил её: — Если ты сейчас начнёшь гнать мне про избранного, я вышвырну тебя из палатки.

Ада как-то странно посмотрела и вдруг потянулась ладью к моему лицу. Я резко отпрянул и отбил её руку в сторону.

— Я просто хотела показать, — оправдалась она, потирая запястье.

Я молча кивнул и даже слегка подался вперёд. Ада на мгновение задумалась, а затем снова потянулась ко мне, но на этот раз не рукой, а губами. От её прикосновения меня будто пронзило током. Сердце вновь застучалось о рёбра, и наши разумы слились. Я чувствовал всё то же самое, что и она, и эти эмоции вряд ли вообще можно описать словами. Такие чистые, яркие, что мне даже стало стыдно за свои. Она натурально дышала мной и без колебаний пошла бы на заклание, если бы я вдруг перестал существовать. И это точно была не химия, как утверждает наука. Гормоны — скорее следствие тех чувств, что она испытывала, чем причина из возникновения.

И я поверил ей. Окончательно, безоговорочно, без малейших сомнений и колебаний. Все вопросы отпали сами собой.

А затем в голове взорвалась плотина. Воспоминания прошлого хлынули в разум подобно цунами, и сознание не выдержало. Его подхватило мощным потоком и унесло куда-то в закоулки, где оно спряталось, чтобы переждать бурю.

* * *

Наш мир умирал. Медленно, будто человек, лежащий в коме, чья жизнь поддерживается только за счёт работы аппаратуры. Никто не знал, что случилось и почему наша планета вдруг начала нас отвергать. Слухи ходили всякие, начиная с тех, что мы прогневали бога и заканчивая тупыми лозунгами зелёного братства и борцов за экологию. Словно на самом деле мир просто устал от нас и решил наконец-то избавиться.

За прошедшие тридцать лет родилось всего сто пятьдесят тысяч детей, и с каждым годом статистика становилась только страшнее. Как оказалось, самое весёлое было ещё впереди: мы стали последними, рождёнными естественным образом. И да, я находился в списке этих счастливчиков.

Сообщество учёных всего мира пошло на отчаянный шаг. Законы о генной инженерии в отношении человека были пересмотрены, но наука сильно отстала в данной области. Мы оказались гораздо сложнее любого живого существа на планете. И всё, что вырастало в пробирке, не имело разума или той самой души. Лишь оболочка, отдалённо напоминающая человека.

Ответы нашлись на орбите. Информация, что там хранилась, помогла выяснить причину напасти, но не то, как её побороть. Но у человечества появилась надежда. Технология переноса сознания позволила отсрочить гибель цивилизации. А другая информация указала место, где можно начинать поиски ответа.

Все силы и ресурсы были переброшены в космическую программу. Но даже имея доступ к удивительным технологиям и понимая принципы их работы, люди потратили очень много времени на то, что всё это освоить. Только для того, чтобы убрать ошибки в расчётах физики, ушло несколько лет.

Параллельно с этим менялось производство, так как многое из того, что мы делали, попросту не подходило под новые концепции. Да и не все охотно приняли на веру полученные знания предков. Всё это оспаривалось, перепроверялось опытным путём, допускались очередные ошибки, на исправление которых тоже требовалось время… А оно натурально утекало сквозь пальцы.

Появились первые проблемы в программе клонирования. Всё чаще оболочка попросту отторгала разум. Дело было в физиологических границах. Мозг не позволял загрузить в себя опыт нескольких поколений, но отказаться от наработанных знаний мы не могли. У нас не было возможности воспитать новое поколение, а разум старого приобретал всё бо́льшие объёмы.

Решение нашлось, но оно было настолько безумным, что в его реализацию не сразу поверили. Матрицы разума стали дробить на части, вычленяя лишь самые необходимые навыки и таланты. Затем всё это собиралось в новую личность и загружалось в оболочку. При этом никто точно не знал, что получится на выходе.

А чтобы избавиться от кучи близнецов с бесполезными наборами качеств, клонов собирали в отдельных лагерях, где из сотни в живых оставляли максимум пятерых. Но предполётная программа должна была содержать лучших из лучших. И вскоре мир превратился в сплошной лагерь неестественного отбора.

И всё это придумал я. Нет, не тот я, что сейчас валялся на полу в палатке, на чужой планете, а настоящий я, последний из рождённых.

И естественно, что к собственной селекции я отнёсся сильно иначе. Более тщательно, бездушно рассматривая под микроскопом каждое необходимое качество. А когда партия моих клонов поступила в лагерь сепарации, выйти из него должен был только один. Однако и он ненамного пережил своих братьев. Лишь до того момента, пока не было скопировано его сознание. Оно-то и вошло в базу тех, кого должны отправить на Элпис.

Может случайно, а может и намеренно, но при загрузке что-то пошло не так. Та личность, что должна была встать у руля, исказилась. И я склонялся к тому, что без стороннего вмешательства дело не обошлось. Скорее всего, не без причины. В первую очередь потому, что мою личность сохранили, хоть и завернули в другую оболочку. Видимо, работы над матрицами сознания не прекращались даже во время полёта. Но наверняка я этого не знал. Не стоит исключать, что таков был мой изначальный замысел.

Внезапно я понял, что уже давно пришёл в себя и размышляю обо всём этом осознанно. Волна воспоминаний улеглась, смешавшись с оболочкой другого разума, став наконец единой целостной личностью. Но я продолжал лежать с закрытыми глазами, пытаясь собрать в кучу всю цепочку событий.

Изначально на Элпис высадились учёные. Геологическая разведка для сбора и изучения биоматериалов, а также поиска древних технологий. Затем поток рабочих для создания укреплённых пунктов, и только затем — военные. Я вошёл во вторую группу переселенцев под видом рабочего. Так сказать, эдакое