Я задумчиво почесал колючую щеку.

Вот, значит, как. Никто ничего не нашел.

Корпорации. Рифты…

И Крестоносец, который говорит то как фанатик-эзотерик, то как абсолютно здоровый, разумный человек. Хоть и плохо помнит Данте.

Его способности, конечно, впечатляют. Как он стал таким? Какие рифты прошел?

— Ты — экспериментальный аналитик?

Крестоносец покачал головой.

— Нет. Я — рыцарь меча. Моя стихия — огонь, и я иду путем изгоя к вечной истине.

Я задумчиво почесал затылок.

— А… до того, как ты стал рыцарем меча? Кем ты был?

— Свиридов Николай Андреевич две тысячи сто шестьдесят седьмого года рождения, сельскохозяйственная корпорация «Биосад», место рождения — город Сочи, — как автомат, выдал информацию Крестоносец.

— «Биосад»?.. — удивленно переспросил Егор, бросая мокрую тряпку в угол. — Да ты чё!

— Что, известная корпорация? — поинтересовался я.

— Да у нас почти все консервы от «Биосада»! Есть, конечно, еще «Простоед», он какой-то другой компании принадлежит, но это даже консервами назвать нельзя — так, крахмальная замазка с привкусом еды.

— И зачем же корпорация направила тебя в рифт? — снова спросил я Крестоносца, не обращая внимания на опус Егора.

— Затем же, зачем направляют остальных, — ответил Крестоносец. — Обязанность и цель любого корпората — стать совершенней. Подняться над плебеями. Доказать превосходство крови. Князья должны быть одеты в золотые доспехи, иначе чем они будут отличаться от простолюдинов в толпе? Все как всегда.

— А как же риски?

— Старшие рифты изучены досконально и предсказуемы на девяносто девять процентов. Использование их влияния для усовершенствования своих биологических и психологических параметров не опасней, чем поход к стоматологу, — так же отстраненно и четко, как машина, ответил Крестоносец. Будто выдавал заученный текст.

— И как прошло? — спросил я.

— Я оказался тем самым непредсказуемым одним процентом, — ответил Крестоносец. — Я изменился не запланировано. Коррекция не дала результатов. И я сбежал в пустошь. Пустошь подсказала мне путь, и теперь я иду по нему.

— И каких аугментаций достиг?

— Регенерация. Усиление физической силы и выносливости. Контроль боли. Ментальный кулак.

— Ты сейчас имеешь в виду телекинез? — уточнил я.

— Дьявольское слово, мне оно не нравится, — пояснил Крестоносец. — Но суть ты уловил верно.

— Еще ты неуязвим для местных бурь. Верно?

Тот покачал головой.

— Не совсем так. Я умею читать малые бури. Вижу волны ядовитой энергии, расстилающиеся по пустоши, и могу их обходить. Но если яд плещет повсюду между небом и землей, обойти его невозможно.

Крестоносец повернулся к нам спиной и задрал рубаху.

На спине я увидел с десяток крупных язв, похожих на фурункулы, готовые вскрыться.

— Регенерация не дает им развиться. Но и исправить не может, — со вздохом пояснил Крестоносец. — К завтрашнему утру буря станет страшной. Поэтому я и вернулся домой.

— И как, интересно, ты это определяешь? — спросил Егор.

— Не я. У меня есть на это специальный термометр, — невозмутимо ответил тот.

— Чего? — с недоверчивым прищуром переспросил Егор.

— С его помощью я могу заглянуть в будущее, — серьезно заявил Крестоносец.

Бородач только рукой махнул и умолк, решив больше не задавать бессмысленных вопросов.

— Раньше у меня имелась еще одна способность, — продолжил рассказывать мне о своих достижениях рыцарь меча, умеющий смотреть в будущее. — Ментальный огонь. Слабый, но был. Потом я его потерял. Сейчас пытаюсь восстановить.

— Каким образом? — поинтересовался я.

— Я наполнил огнем свою жизнь, — на полном серьезе ответил мне Крестоносец. — Заменил горелку на дровяную печь, чтобы пища наполнялась энергией огня. Сделал масляную лампу, чтобы огонь освещал мое жилище. Обжигаю руки и ноги согласно установленному графику, чтобы моя сущность вспомнила силу пламени.

Егор покачал головой. Растер ладонью лицо. Многозначительно посмотрел на меня.

А я не удержался и все равно спросил:

— Ну и как успехи?

— Я все еще недостаточно наполнил свою жизнь огнем, — со вздохом развел руками Крестоносец.

Егор издал непонятный звук, нечто среднее между сдавленным смехом и фырканьем лошади.

— Что ж, понятно… — проговорил я, строго покосившись на бородача. — А какие-то центры изучения рифтов сейчас имеются? Кто финансирует все это? Тоже корпорации?

— А кто же еще. И у каждой есть свой исследовательский центр.

— И какой же корпорации принадлежит Триптих?

— «Белой короне», — хором ответили мне Крестоносец и Егор.

— Что производит «Белая корона»?

— Электронику всякую, — ответил вместо Крестоносца Егор.

И тут мой желудок жалобно и протяжно попросил еды.

— Ты голоден. Нам стоит поесть, — заявил Крестоносец.

Возражать я не стал.

Тем более Егор уже попробовал каши и до сих пор не помер. Значит, и мне можно не опасаться.

Стульев на троих в комнате не было, и мы расселись прямо на шкурах с плошками каши в руках.

Гречка показалась мне просто фантастически вкусной. С луком, грибами, да еще и щедро заправленная банкой тушенки, которую Крестоносец открыл в честь гостей.

— Ну так что? Я рассказал тебе все, что ты хотел услышать? — нарушил он, наконец, тишину, когда еда в моей плошке начала заканчиваться.

— Нет, у меня все еще осталось очень много вопросов, — признался я.

Крестоносец медленно кивнул.

— Понимаю. Тебя не было здесь слишком давно, а твой спутник, судя по всему, не отличается ни осведомленностью, ни достаточным уровнем интеллекта, чтобы удовлетворить твои информационные потребности, — проговорил он.

Егор аж жевать перестал.

Тяжелым взглядом он смерил Крестоносца, потом посмотрел на невозмутимого меня и что-то беззвучно проворчал себе под нос.

А наш новый знакомый между тем продолжал:

— Но я тоже долго ждал. Я плутал во тьме в поисках пути. Пытался нащупать аналогии и вскрыть с их помощью взаимосвязи, — кивнул он на свой отложенный листок со схемами. — И вот Священная Гамма подарила мне встречу с тобой. А ты… даже посмотреть не хочешь, — с укором проговорил он.

Я тяжело вздохнул.

— Ну… Давай я еще раз попытаюсь вникнуть в твою идею.

Егор чуть не подавился, пытаясь подавить прошибающий на слезу гомерический хохот.

Очень, блин, смешно.

За гостеприимство и ужин надо платить, между прочим.

Крестоносец обрадованно схватился за свой листок.

— До сих пор считалось, что человек, покидая рифт, выносит с собой некую новую