– Гера! – кричит Гектор и показывает на меня.

Чудище глухо рычит. Недовольно.

– Дура! – Гера отталкивает меня.

Падаю на пол и тут же вскакиваю. Злости во мне столько, что страху не остается места. Во все глаза пялюсь на чудище – вдобавок к рогам у него козлиные ноги и длинный, юркий хвост! Оно бросается вправо, потом влево… Гектор швыряет в него что-то. И чудище вспыхивает нереальным сине-сизым пламенем. Бросается вперед, но не успевает сделать и пары шагов – взрывается. Сине-сизые хлопья пепла плывут по воздуху и тают прямо на глазах. А через мгновение и музыка умолкает.

Я вспоминаю, как дышать.

– Ты идиотка? Совсем из ума выжила? – Гера набрасывается на меня, встряхивает за плечи, и я окончательно прихожу в чувства.

– Я предупреждала музыку не врубать! – в ответ набрасываюсь на него, толкаю в грудь. Отчего-то первоначальная цель кажется мне важнее, чем все, что я только что увидела и поняла. – Где эта чертова бандура? Я ее расколочу раз и навсегда к чертовой матери!

Истерично мечусь по комнате, пытаясь найти музыкальный центр.

– Ты ополоумела? – Гера носится следом.

– А ты вообще молчи!

– Ты как сюда попала, блаженная?!

Я резко останавливаюсь и разворачиваюсь ему навстречу. Гера едва успевает затормозить, чтобы не врезаться в меня.

– Ветка, да? С ореха?

– Я понял, ты спятила, – бурчит Гера.

– Что это сейчас было? – я тычу туда, где недавно стоял рогатый монстр. – Что это за… тварь? И я помню, что видела минотавра! Минотавра, твою мать! Помню! Что тут происходит? – и добавляю раньше, чем он успевает что-то сказать. – Только не ври! Не смейте мне врать, вы оба! Меня достало, что все вокруг врут! Дед! Мама! Вы тоже! Достало! Хватит мне врать и делать из меня сумасшедшую идиотку! Я еще не спятила!

Я не очень соображаю, что несу. Ору так, что горло саднить начинает. Машу руками как мельница. Гера даже отступает – пару раз я едва его не задела.

– Вот совсем неубедительно звучит! – огрызается он. – Какой бес в тебя вселился?

– Ребят, давайте успокоимся, – примирительно говорит Гектор, пока я перевожу дух.

– Иди к черту! – рявкаем на него с Герой в унисон, эмоции у обоих на пределе.

Переглядываемся.

Гера молчит, хоть глаза и колят злостью. Бросаю взгляд на Гектора – тот хмурится и отводит взгляд. На огромном кухонном острове, за которым он стоит, пучки трав, склянки, кастрюля с каким-то варевом.

– Не собираетесь ничего объяснять, да? – хрипло говорю я.

– Что ты от нас хочешь? – Гера явно озадачен.

Я понимаю, сейчас он не издевается. Он искренне в шоке от моего поведения, и он прав. Но его смазливая физиономия меня так бесит! Вспоминаю, как он стоял надо мной, неся ахинею про ореховую ветку и глюки от того, что меня по голове приложило. Как издевался перед этим у калитки. В глазах темнеет от ярости, и я набрасываюсь на него, точно бешеная фурия. Если музыкальный центр не дали расколотить, так хоть исцарапаю его наглую рожу! Красавчик фигов, будет знать!

Гера охает. С минуту молча деремся. Точнее, я пытаюсь его ударить, а он лишь уворачивается. А потом делает что-то – не успеваю сообразить. Ловит мою руку, дергает меня на себя, разворачивает – доли секунды, и я оказываюсь намертво прижата спиной к его груди, обе руки зафиксированы за спиной. Пару раз дергаюсь, пытаясь вырваться, рычу, как зверушка – тщетно, Гера держит крепко. Даже не ожидала, что в нем столько силищи.

– Все? Успокоилась? – хрипит Гера прямо мне в ухо.

В ответ огрызаюсь нецензурным. Снова выкручиваюсь и рвусь на свободу. Гектор с легкой улыбкой наблюдает за нами, и это злит неимоверно. Бью Геру ногой по колену – тот охает, дергается, и я исхитряюсь высвободить правую руку. Ненадолго. Гера ловко перехватывает ее.

– Да угомонись ты, идиотка!

Странно, но в его голосе больше нет злости, только любопытство – Гера разглядывает мое правое запястье.

– Геееек, – тянет он. – А я знаю, какой бес в нее вселился. Глянь…

Вяло дергаюсь в надежде, что Гера отвлечется и мне удастся высвободиться. Поглядываю, как Гектор приближается, недолго разглядывает укусы на моей руке и хмыкает.

– Венерина кровь же еще осталась? – Гера покрепче перехватывает меня.

– Гер… Кажется, нам ясно дали понять, что такие вещи – только для семьи.

– Мы не можем просто ее бросить. Ты же знаешь, что будет.

Гектор мнется. Вижу – он недоволен, не хочет расставаться с какой-то венериной кровью, чем бы она ни была.

– Гек… Ну ладно бы чужая девчонка с улицы…

– Она нам не сестра, Гер… Пусть дед с ней разбирается, у него в закромах точно есть все, что нужно, – Гектор недовольно поджимает губы, желваки мечутся туда-сюда.

– Она еще вчера нормальная была…

Гектор смотрит на меня с сомнением. Бесит! Я все еще не понимаю, что происходит, но к злости начинает примешиваться тревога, пока слабая и где-то на задворках сознания, но заставляет прислушаться к разговору. Остатков разума хватает, чтобы понять – со мной что-то не так. Сильно не так.

– Гек…

– А, да черт с вами.

Гектор машет рукой и уходит, а Гера снова обращает внимание на меня:

– Так, мелкая, ты в полной заднице. Но мы тебе поможем. Просто не дергайся, ладно? Знаю, трудно, но попробуй взять себя в руки.

Он разворачивает меня и толкает на диван. Плюхаюсь прямо на гору подушек-думок. Мгновенно вскакиваю, но тут же оказываюсь обратно на диване.

– Прошу же – не дергайся, – в голосе Геры полная убежденность в собственной правоте и настойчивая решимость от чего-то меня спасти.

Откидываю волосы с лица, гляжу на него загнанным в угол, но очень злобным и агрессивным зверьком. Гера же смотрит в ответ без злобы, скорее, с сочувствием, даже с тревогой. Не замечала раньше за ним такого. Но сейчас его жалость бесит. То, что происходит, мне совсем не нравится, нутром чую, что надо бежать отсюда, использовать для этого любую возможность. Мелькает смутная мысль, что так не должно быть: со мной что-то не так, мне хотят помочь, убегать даже не разобравшись – глупо и неправильно! Но внутри растет иррациональный страх, гонит прочь из лавандового дома, подальше от братьев, и от какой-то венериной крови. Я должна сбежать от них и спрятаться! Не понимаю почему, но должна! Поэтому слежу за Герой, пытаясь выгадать удачный момент.

Сосед-младший опускается передо мной.

– Яна, послушай меня внимательно, – его голос звучит тихо