Я шёл, с пульсирующей в висках кровью, сосредоточенно оглядываясь по сторонам. Мой Родовой символ не переставал саднить, дыхание участилось, казалось, я слышал стук своего сердца. Ну и козёл же этот капитан! Я как-то рассчитывал, что мне придётся схватиться в бою с ним, а не с какой-то адской тварью… Оружие хоть дадут⁈

Наша небольшая процессия, состоящая из стражника, колдуна, сержанта, капитана и меня остановилась на пороге большой, вырубленной прямо в скальном основании крепости пещеры, почти идеально круглой формы. Она была освещена коптящими факелами, дым от которых уносился куда-то вверх. Из пещеры дальше вглубь и в разные стороны вело несколько железных дверей. С глухими окошечками, закрытыми на мощные засовы. Я понял, что за этими дверьми находились камеры для узников. Каждая дверь была покрыта сложными колдовскими узорами и охранными рунами. Казалось, они вибрируют от пропитавшей их могучей магической силы. Что же они скрывают за собой? Точнее, кого?

По изменившимся лицам своих спутников я понял, что шутки кончились. Рогволд засучил рукава балахона и в напряжённом ожидании сложил руки на груди. Сержант Корнедуб вытащил из пристёгнутой к портупее кобуры длинноствольный пистоль и взвёл колесцовый замок. Стражник подошёл к одной из дверей, чуть ли не по центру пещеры, и загремел железными засовами. Ко мне наклонился капитан и наставительно заговорил:

— Сейчас ты войдешь в эту камеру. Хорт будет ждать тебя внутри. Мы останемся стоять на пороге. За нас не переживай. Он на цепи, Рогволд наготове со своими заклинаниями, а пистоль сержанта заряжен серебром. Я хоть и без оружия, но своими руками сломал не один хребет подобной твари. А вот ты… Сейчас ты нам и покажешь, на что способен ты. Один, без оружия, супротив оголодавшего оборотня.

Оборотня? Так значит, хорт — это оборотень! Или что-то, похожее на него. В голове словно что-то щёлкнуло. Кажется так древние славяне звали волка. Одно из его имён. Хорт. Но что-то мне подсказывало, что за дверью меня будет ожидать не обычный лесной хищник. Неужели Кречет всерьёз хочет меня туда запихнуть⁈ Ещё и без оружия, сука⁈

— Не ссы, — напоследок буркнул мне колдун. — Капитан преувеличивает. От его укуса подхватишь разве что бешенство. А это мы лечить умеем. Если будет что лечить. Хорт — это не оборотень из сказок.

Кречет расхохотался, а страж, справившись с засовами, открыл дверь. Толстые петли немилосердно скрипели, словно проважая меня в последний путь. Я обернулся. Дуло пистоля в руке сержанта смотрело… На меня. Понятно.

Я медленно, проклиная всё на свете, подошёл к открытой камере. На миг замер на пороге и шагнул внутрь, словно нырнув в ледяною прорубь. В нос шибанула убойная вонь мокрой псины и испражнений. Через открытую дверь проникал свет горевших в пещере факелов. Мои сопровождающие предусмотрительно встали по обе стороны от двери. Я проморгался и вполне быстро приспособился к угнездившемуся в этом каменном мешке полумраку.

Камера была довольно большой. Так же круглой формы, с отдушиной под сводчатым потолком. Напротив двери у дальней стены охапка грязной соломы. На которой кто-то лежал. От этого существа к вбитому в камень стены костылю тянулась толстая, железная цепь.

Цепь зазвенела, когда прикованное к ней существо зашевелилось и с раздражённым ворчанием выпрямилось, поворачивая в мою сторону голову. Я понял, что второй конец цепи оканчивался стальным обручем, надетым на шею томившейся здесь твари. А то, что передо мной выпрямился вовсе не человек, стало понятно спустя секунды. Он, осторожно нюхая воздух, пошёл ко мне, издавая низкое горловое рычание, полное жадного нетерпения.

Вонь усилилась и я с трудом удержал поднявшийся к горлу комок, стараясь дышать через рот. До меня донеслось угрожающее рычание. Тварь остановилась в паре шагов от меня, насколько хватало длины натянувшейся цепи. Я с омерзением уставился на это существо.

Больше всего оно напоминало вставшего на задние лапы волка, только с руками похожими на человеческие и отросшими почти до колен, да вытянутой, ощеренной желтоватыми заострёнными зубами пастью. Он был полностью покрыт густой свалявшейся шерстью. Волчьи уши, маленькие злобные глазки, светящиеся в полумраке багровыми угольками, капающая из оскаленной пасти вонючая слюна. И ещё мне очень не понравились кривые, загнутые крючьями когти на его передних пятипалых лапах. Существо было гротескной пародией на волка и человека одновременно. И оно явно было голодно. Оно хотело есть. И то, с каким вожделением оно таращилось на меня, хрипло урча, лучше любых слов говорило о том, какую диету оно предпочитает. Из свежего человеческого мяса.

И с этой тварью я должен сражаться. Я недоуменно начал оборачиваться, когда за моей спиной с резким лязгом захлопнулась дверь, а громкий голос капитана Кречета крикнул:

— Рычаг!

И, перед тем, как камеру окутала почти полная тьма, я успел увидеть, как из стены выскочил освобождённый специальным механизмом крюк-кольцо, удерживающий цепь, а жаждущий моей плоти монстр, задрав уродливую морду к потолку, издал торжествующий вой.

Кречет, сукин сын, ты что — и впрямь смерти моей хочешь⁈

Глава 8

Камера погрузилась почти в полную темноту. Мое сердце, усиленно разгоняя кровь по венам, забилось с удесятерённой силой. Я несколько раз крепко зажмурил и открыл глаза. Есть! Каменный мешок, в котором меня заперли наедине с охочей до свежего мяса тварью, окрасился в серые тона. Мой противник то наверняка видел куда лучше меня. Но и я приобрёл зрение, превосходящее обычное.

В следующий миг мне стало не до досужих размышлений. Звеня волочащейся по каменному полу цепью и захлебываясь жадной слюной, на меня налетел косматый монстр, выставив перед собой когтистые лапы. Волколак не превышал меня ни ростом ни массой, но, несмотря на заточение и строгую диету, двигался быстрее молнии и наверняка был очень силен. А его загнутым когтям мог позавидовать и вождь орлиной стаи.

В последний момент, не успев отскочить в сторону, я перехватил жилистые волосатые руки-лапы, удерживая пытающегося навалиться на меня монстра. В опасной близости от моего горла отчаянно защёлкали клыкастые челюсти. Маленькие алые глазки горели