“Если-вход = касание → выдавать лед”… “если присутствие постороннего в зоне → активировать защиту.”

Он по-прежнему был тот, кто привык дробить проблему на блоки. Вход… Обработка… Выход… Весь рисунок был для него программой. Только вместо битов – свет, вместо проводов – прорезы в камне.

Касанием палки он осторожно прочёркивал самые тонкие прожилки – они откликались чуть ярче. Другие, толстые, вели к орнаменту вокруг замковой щели, и в отдельных местах свет гас, как будто процессор снижал частоту такта. Он отметил это:

“Низкая частота – потенциальное окно.”

Аналитик в нём радовался – в любой сложной схеме есть моменты, когда буфер переполняется, когда можно подать неправильный импульс и заставить устройство временно замолчать. Затем он принялся за “распайку” – трогал палкой те линии, что казались массивнее. Там почувствовалась вибрация, тонкое жужжание внутри камня, как будто в жиле текла энергия. Кирилл вспомнил студенческие часы у осциллографа. Там, где сигнал сильный, амплитуда велика… Там, где он теряется – фаза сдвинута… Он мысленно проводил графики над рисунком. Пиковые точки… Узлы… Пересечения… В нескольких местах он увидел нестыковки – участки, где орнамент вёл себя иначе. Линии заканчивались тупо, не замыкаясь в круг, как будто кто-то оставил там отладочный “холостяк”. Он аккуратно отметил их на памяти:

“Точка A… Точка B… Точка C…”

Память – его блокнот теперь. Затем он переключился на электротехнику из головы. Если есть линии тока, значит где-то есть источник. И источники принято искать по направлению к самым толстым жилам. Он приложил палку к более толстой линии и стал прислушиваться – не собственным слухом, а этим новым зрением-ощущением. По жиле шло что-то тёплое, устойчивое; оно вело к одному месту, к “узлу”, где узор сходился в плотную тьму.

Он вспомнил о кристалле в руке – о том маленьком “сердце”, что нашёл в шее змеи. Может, думал он, это и есть заряд батареи, ключ к запуску. Но как электрик, который не включает питание до проверки цепи, Кирилл понимал, что кристалл – это часть схемы, но не обязательно источник всей энергии. Источником мог быть сам куб в скале, глубокая линза силы, которую нельзя просто вытащить, не нарушив систему.

Он решил действовать методом тестов. Вся его аналитическая натура требовала малых шагов, итераций:

“Ввод – наблюдение – отклик – коррекция.”

Первый тест был прост. Он попробовал “переменить фазу” – приложил к одному узлу палку, а к другому – влажную тряпку, создав локальное изменение проводимости. В электрических терминах он сделал мелкий “шунт”, пустил ток в обход части линии. Узоры, словно ощутив изменение, слегка дёрнулись, и покрывающая пространство вокруг них синяя вязь отошла, уменьшив силу. Значит – живые цепи можно сбить помехой. Значит – защита чувствительна к дисбалансу.

Поняв это, он перешёл ко второму приёму – поиску “заземления”. В электронике часто нейтрализуют зловредную помеху, создавая путь на землю. У Кирилла в голове промелькнула картинка. Влажный камень… Плотный контакт… “Земля” – и он начал эксперимент. Сначала пробовал раскалённый металл… Нет. Слишком агрессивно… Потом тёр по камню прямо под узором мокрым куском шкуры, чтобы создать влажный контур. Вода тут играла роль нейтрализатора. Она разбавляла строжайшую структуру узора в точке опоры, и защита отозвалась слабее. Это было мало – но уже окно.

Следующим шагом он обратил внимание на “фазовые узлы”, места, где линии пересекались под непривычным углом. Они крестились в точках, которые, по сути, были своеобразными “реле” – ключами, или переключателями. Кирилл понял, что если ввести ложный сигнал в нужной последовательности, то такое реле можно временно запереть в состоянии “off”. Как программист передает пакет с неправильным заголовком, чтобы сервер не распознал запрос – так и он пытался “обмануть” замок.

Практика пришла в форме смешивания. Палка касалась первой точки, тряпка – второй, мокрая жила – третьей. Он держал паузу, наблюдая. Узоры пульсировали по-разному, и в какой-то момент одна из “жил” заглохла, как экран, лишённый подсветки. Это была не победа, но сигнал, что даже эта схема имела уязвимость – временную. Её можно было расширить. Но самый опасный эксперимент он оставил на десерт:

“Имитатор входа.”

Он сделал это так, как делал бы хакер, клонируя пакет. Взял небольшой кусочек остатков шкур – тот же материал, что покрывал шею змеи – и прижал его к замысловатой точке, пытаясь выдать чужеродный “биосигнал”. Шкура, насыщенная остаточной энергией зверя, служила как подделка идентификатора. Узоры отреагировали, но не агрессивно – как старый сторож, узнав фальшь, но не кусающий. Пул из линий стал смещаться, и Кирилл увидел, что их ритм меняется в ответ на этот “поддельный” вход.

И вот тогда он понял главное. У этой защиты есть три уровня – пассивный, структурный орнамент… Активный, ледяная ловушка… И идентификационный, биологическая связь. Чтобы открыть сундук безопасно, нужно работать с первым двумя. Сначала сбить питание активного слоя помехой и “заземлением”, затем имитировать корректный идентификатор, чтобы идентификационный слой не сработал.

Его аналитический мозг начал выстраивать процедуру. Аккуратный “шунт” – мокрая шкура под краем, палка на точке A, тряпка на точке B, и на одну секунду – ввод “биоподписи” – ткань с запахом змеи – чтоб система решила:

“Это своё, я не активирую лед.”

За секунду до этого он планировал поджечь маленькую смолу и направить её пар через канал – тепло сместит фазу и обезопасит край. Все эти шаги – как строки в программе – должны быть совершены синхронно, иначе алгоритм сработает, и он замёрзнет.

Итогом тщательного анализа стало то, что он не решился распилить или ломать узор. Он нашёл метод мягкий, фактически “инжиниринговый”. С помощью которого он не ломал систему, а пытался “вежливо” её перехитрить. Своей практической электротехнической смекалкой он нашёл питающую жилу и способ завести её на короткое замыкание, создав временное “тихое окно”. С комбинацией из мокрой шкурки, подложенной под узор, и имитирующей биосигнал ткани, он мог попытаться открыть сундук, не вызвав ледяной сети.

Немного погодя он встал, глядя на своеобразную карту узора, и впервые за долгое время улыбнулся – тихо, как человек, который только что нашёл уязвимость в чужой системе. Мир оставался страшным и загадочным, но в его руках теперь была схема, и схема – это приглашение.

Войдя в это странное место снова, он уже собирался вернуться к сундукам – к их холодным крышкам, к шёпоту узоров – когда взгляд зацепился за нечто, что будто лежало в тени, совсем у самой стены куба. Сначала