С каждой новой секундой, проведенной посреди металлической «расщелины», Арди чувствовал нарастающий гул между висков. Как если бы кто-то взял молоток и начал все сильнее и сильнее, отдавая всего себя процессу, стучать ему по затылку. Верный признак того, что труба была сделана из экранирующего Лей материала. Так что бей здесь посохом о стены — не бей, результат окажется один и тот же.

— Можно было бы подумать, что трубу действительно сделали для Аверского, — роняя капли пота и крови, размышлял Ардан.

Эргар бы его не похвалил. Он учил, что в такой ситуации надо думать лишь о том, куда ставить лапы, а не добыче и, тем более, о мыслях завтрашнего дня. Но это во время охоты на козерогов, забравшихся слишком высоко на скалы. А не когда сознательно (пусть и лишившись всех других вариантов) лезешь в темную пасть неизвестности. Так что Арди пытался отвлечь собственное воображение от того, чтобы то не рисовало красочные картины возможной опасности впереди.

— Но я уже видел нечто подобное, — сам себе напомнил Арди. — В Главном Питомнике, в районе Старого Парка.

Да, сходств, на первый взгляд, почти не найдешь. Но если подумать, то… Питомник, как и поместье некого «древнего вампира» оба стояли на холме. Они оба, с улицы, выглядели невзрачными и не привлекающими внимание постройками. Чтобы лишний раз взгляд любопытного прохожего не цеплялся за нечто, что выбивалось из привычного распорядка дня, заполненного работой, семьей и протяжными звонками неторопливых трамваев.

— Это ведь направляющие, — прищурился Ардан, замечая характерные углубления внутри листов. Судя по их оформлению, они были предназначены для подшипников. Или нечто похожее, но функционально идентичное.

Движущаяся, механическая платформа внутри ловушки? Не сильно клеилось с версией о ловушке для Аверского, а вот с тем, что данное поместье могло иметь связь с пропавшими детьми, семьей Луши и тем, что относительно недалеко здесь находился и дом Иригова…

Чувствуя, как от напряжения начинают дрожать плечи, Ардан, буквально через несколько метров, нашел подтверждение своей новой теории. Его израненные пальцы, отправляя по всему телу волну горячей боли, зацепились сломанными ногтями за нечто совсем не гладкое и покатое, а за вполне себе прямоугольное. И именно данный угол и цепанул обнаженную кожу под ногтем.

Чуть ли не взвыв, Ард снова ненадолго замер. Открыл он глаза только тогда, когда по спине перестали маршировать мурашки, а инстинктивное желание схватиться ладонью за рану сменилось пониманием, что ничем хорошим данный порыв не увенчается.

Открыв глаза, Ардан какое-то время позволял прохладной тьме обволакивать его растянутое над пропастью тело, пока искры не перестали упавшими звездами сыпаться из глаз. Промариновавшись, юноша различил окантовку технического люка. Тот находилась в небольшом углублении — так, чтобы не цеплять краями платформу. Профессор Конвелл, на одной из практик, показывал чертежи отсеков генерации Лей-энергии на крупных военных кораблях. Там делали примерно такие же конструкции.

Оставалось только понять, как именно проникнуть внутрь люка, который открывается изнутри, а снаружи, наоборот, запирается максимально герметично.

В будущем, каждый раз, как будешь пытаться говорить, положи иголку между пальцев.

— Зачем?

— Чтобы уметь отвлекаться от окружающего мира, — пояснила Атта’нха. — Когда сможешь говорить и не обращать внимания на уколы — погрузи стопы в кипяток. Если и тогда сможешь говорить, то последним испытанием станет — коготь, — волчица протянула ладонь, что-то произнесла и на сером меху закружился снежный вихрь, оставивший после себя коготь из синего льда. — вонзи его между ребер и попробуй говорить.

— Теперь понятно, зачем все эти тренировки с болью у Эан’Хане, — вздохнул Арди. Он не так часто посвящал время подобным занятиям. Не потому, что ленился, а просто жизнь и так преподносила ему одну за другой ситуации, где ему приходилось что-то делать не взирая на препоны, выставленные окружающим миром.

Вот и сейчас, хитро изворачиваясь боком, максимально вытягивая лопатки и плечо, с силой упираясь правой ладонью в стену, Ард аккуратно, проверяя сумеет ли удержаться, отнял левую руку от окровавленного железа. Тут же возникло ощущение, что ему на спину сел молоденький, но уже упитанный бык.

Он явно долго не удержится в таком положении.

Не говоря уже о…

Не закрывая глаз, Ардан положил ладонь на люк. Атта’нха научила его не такому большому количеству трюков Говорящего. Как зажечь звездную карту, как позвать ледяную молнию, как спрятаться в тенях, зажечь свет луны посреди дня и… отпереть запертые проходы. Последним Ард пользовался лишь раз — в кабенете Старшего Магистра Паарлакса. Но тогда он не находился растянутым посреди пропасти, его ногти не выгибались под девяносто градусным углом, а на макушку не капала собственная кровь.

И, тем не менее, Ардан прислушался к своим чувствам. Он отмахнулся от страха, загнал поглубже усталость и банальное желание вздремнуть, а после разогнал целый рой несвязанных, глупых мыслей. Те неизменно преследовали его куда бы он не пошел и чем бы ни занимался.Несмолкающее жужжание, заполненное книгами о магии и образами рыжеволосой певицы.

Все, что осталось в сознании Арди это искры собственной Лей, пылающей внутри двух его звезд. Во втором семестре им, на истории Магии, рассказывали, что экранированные от Лей тюрьмы не способны удержать в своих стенах магов от пяти звезд и выше. Тогда в данную тему не очень углублялись, но если применить теорию Паарлакса, то все выглядело довольно логично.

Даже отрезанные от внешнего Лей-поля, маги четырех звезд и выше все еще обладают слишком сильным собственным потенциалом, который и могут использовать.

Арди четырьмя звездами не владел.

Но ему и не требовалось.

Этот небольшой люк не имел собственного Имени. Может быть таковое присутствовало у люков, как явления, но точно не у этого. Почему? Потому что Ард так чувствовал. Точно так же, как он чувствовал, что пусть у люка и не имелось Имени, но тот обладал предназначением. Своей сутью.

Металл, когда-то добытый из земли, плавили и ковали, предавали ему форму, закаляли и обрабатывали с одной лишь единственной целью — сделать округлую створку на петлях. Створку, чей смысл существования заключался в том, чтобы открываться и закрываться. И больше ничего.

Ардан, разжигая Лей и вкладывая ту в свою волю, потянулся… те, кто не сведущи в искусстве Эан’Хане, сказали бы « потянулся своим разумом», но Арди уже давно встал на тропы магии Имен. Нет, то был не разум. А нечто иное. Одновременно куда более